Винс
— Боже мой, Винс, тем летом после школы у меня было больше денег, работая на обслуживании реслинга, чем сейчас.
Это был мой брат Томми. Мы сидели за моим кухонным столом и поправляли его финансы. У Томми не было хороших результатов за два года после развода.
— Хорошо, Томми, — снова попытался объяснить я, — ты получаешь пятьдесят две тысячи долларов в год после уплаты налогов. Это примерно четыре тысячи долларов в месяц, что ты приносишь домой. Теперь сначала отнимем пятьсот долларов в месяц, что ты платишь в качестве алиментов на каждого ребенка: Томми-младшего и маленького Фрэнка — после этого у тебя останется три тысячи долларов в месяц
— У меня нет проблем с этим, — перебил Томми. — Для моих сыновей — все что угодно.
Это было правдой. Бывшая жена Томми Бренди использовала все возможное, чтобы удерживать Томми вдали от двух его мальчиков. Бренди всегда находила оправдание, когда наступали выходные, что Томми должен был проводить с мальчиками. Когда Томми тренировал их детскую команду по бейсболу, Бренди вытащила детей из команды, утверждая, что она ухудшает их оценки. Когда Томми вызвался быть в качестве наблюдателя за обеденным залом в школе своего сына, Бренди позвонила владельцу компании, в которой работали мы с Томми, и сообщила, что Томми уходит с работы, не отмечаясь. Однако старик Альверез, которому принадлежала наша компания, не только заплатил Томми за это время, но и одолжил ему служебный фургон. Г-н Альверез сделал это время оплачиваемым, введя в политику компании помощь школе. Черт возьми, даже я был вовлечен в работу столовой три раза в неделю.
— Обрати внимание, — проинструктировал я Томми, — затем суд вынес постановление об алиментах Бренди в размере одной тысячи долларов в месяц — теперь у тебя остается две тысячи долларов в месяц.
— Это такая ерунда, — выпалил Томми, хлопнув по столу, — Бренди оставалось всего шесть месяцев до получения диплома медсестры, когда мы поженились. Почему я должен платить ей алименты?
— Обслуживание.
— Извини меня, ОБСЛУЖИВАНИЕ?! Я работаю своим задом, чтобы она могла оставаться дома с мальчиками. Почему она не может получить диплом и устроиться на работу! Нет, она трахалась спиной у меня, и я же должен оплачивать все, в то время как она продолжает трахаться на стороне.
— Мы рассмотрели это. Содержание — или алименты — рассчитаны только на шесть лет. Это способ с точки зрения суда, позволяющий Бренди получить навыки, необходимые для выхода на ограниченный рынок труда. Это обычное дело, когда один из супругов какое-то время не работал. У уже прошло два года обслуживания, и осталось еще четыре
Томми откинулся на спинку стула:
— Шесть лет — она могла получить еще одну степень менее чем за четыре года. Кроме того, она еще даже не пошла ни на одни курсы.
Я попытался продолжить:
— Теперь у тебя есть выплаты за дом — ипотека, налоги и т. д. Это составляет еще одну тысячу долларов в месяц. На данный момент у тебя остается около одной тысячи долларов в твоей ежемесячной зарплате.
— Отлично, — сказал Томми, глядя вверх. — Бренди выбирает какой-нибудь массовый особняк, из-за которого я нажил себе горб, а потом мне требуется платить за этот дом, а я сплю в своей машине.
— Томми, ты не спишь в машине, хотя лучше посмотреть, где находится твоя квартира. Бренди останется в доме только до тех пор, пока маленькому Фрэнку не исполнится восемнадцать лет, а потом ты сможешь его продать.
— Да, и она получит пятьдесят процентов. Я плачу за дом, а она получает бесплатную аренду и пятьдесят процентов прибыли прибыли. Разве это справедливо?
— Судебный волнует стабильное место проживания для детей. Вот почему тебе было приказано продолжать платить за дом. Бренди получает половину от будущей продажи, потому что должна содержать ваш дом в хорошем состоянии, пока ты оформляешь ипотеку, страховку и т. д. и налоговые платежи.
— Это даже еще большая ерунда, — возразил мой брат Томми. — Каждый раз, когда что-то нужно сделать, мне звонят. Я бы сказал Бренди идти к черту, но это — один из немногих случаев, когда я вижу мальчиков без борьбы.
— Из твоей последней тысячи долларов, Томми, ты должен оплачивать медицинскую и стоматологическую страховку Томми-младшему и Фрэнку около трехсот долларов в месяц.
— Нет ничего важнее здоровья моего мальчика. Но у меня есть две проблемы. Первая: почему я должен оплачивать медицинское обслуживание Бренди.
— Потому что стоимость семейных планов нашей компании одинакова для двух мальчиков, как с Бренди, так и без нее. Судья сказал, что ты должен включать Бренди также в течение того же периода времени, что и выплата алиментов. Судья указал, что это не является дополнительным финансовым бременем.
— Ему легко говорить, — ответил Томми, — меня приводит в ярость то, что Бренди использует эту медицинскую страховку против меня. Каждый раз, когда у меня выходные, чтобы забрать мальчиков, они всегда слишком больны. Мне требуется месяц, чтобы попасть в суд и вытащить Бренди перед судьей. Бренди машет всеми этими врачебными счетами — кстати, за них плачу я — как доказательство того, что мальчики были слишком больны, чтобы увидеться со мной. Черт, Винс, это не что иное как насморк, боли в горле, ободранные колени и все такое. На той неделе, на которой я должен забирать детей, если кто-то из них кашляет, Бренди срочно отправляет их к врачу. Единственные выходные, которые у меня бывают, — это когда им нужно что-то новое — обувь, стрижка, школьные принадлежности — все в таком роде. Куда идут мои деньги на содержание ребенка, и половина моего пенсионного плана, что получила Бренди? Насколько это справедливо?
— Томми, никто не говорил, что правосудие справедливо — оно просто слепо.
— Так что, у меня остается шестьсот долларов в месяц или сто пятьдесят в неделю. Я должен просто уйти и сказать: к черту все.
В этот момент вошла моя жена Лиза и поставила на стол два пакета с продуктами.
— Как вы уволился с работы в прошлый раз? — Лиза прослышала конец нашего разговора.
Томми просто посмотрел в стол. Через год после развода и получения постановления о разводе Томми уволился с работы и перестал производить какие-либо выплаты, предписанные судом. К сожалению для Томми, в нашем штате есть жесткий закон о нерадивых отцах, позволяющий штату изолировать тех, кто просрочил алименты на срок от шестидесяти дней до года. Через два месяца после личной забастовки, Томми был брошен в тюрьму графства. Томми продержался двенадцать дней, прежде чем согласился выполнить постановление суда. Хорошо, что Томми был таким великим профессионалом, старик Альверез взял его обратно на работу. Томми был прирожденным технарем и мастером; он мог починить все что угодно, также как и делать что угодно: накладывать гипсокартон, укладывать бетон, ремонтировать дом, что угодно. Томми действительно был блестящ в сложной электронной технике. Даже старшие инженеры приходили к Томми, когда упирались в тепик, хотя у Томми и не было ученой степени. Томми, вернувшемуся на работу, повезло, так как он должен был заплатить не только за два просроченных месяца, но также и судебные издержки.
— Что ж, у меня в было полно соседей в заключении, — проворчал Томми. — Партия «репы» в камере.
Термин «репа» использовался для обозначения отцов, не способных платить алименты или пособие на детей — «Невозможно выжать кровь из репы». В любое время до тринадцати процентов заключенных округа составляли «нерадивые папаши или репа». Это — форма тюремного заключения для должника, вынесенная как неуважение к суду. Но поскольку это было гражданским наказанием, мужчина даже не имел права на адвоката, что для Томми было бы нехорошо.
Вслед за своей мамой Лизой прибежали оба моих мальчика и бросились прямо к Томми.
— Дядя Томми! Дядя Томми! — кричали мои восьми и десятилетние пацаны, прыгая на Томми: — Ты привел Кенди?! Ты привел Кенди?! Где Кенди?! Где Кенди?
…