Вы можете выиграть войну не больше, чем выиграть землетрясение.
Жаннетт Ранкин
Дженни отвезла меня домой и помогла лечь в постель. У меня была сломана рука, сломана челюсть, два сломанных ребра, несколько ушибов и царапин, и мне требовалась вся доступная помощь. Я просто не хотел, чтобы это была она. Черт, я не видел ее с тех пор, как она стояла на коленях перед Батчером с его членом во рту. Она пришла, чтобы отвезти меня домой, не говоря ни слова о том, где была последние два дня, я тоже не спрашивал, и мне было все равно. Я не сказал ей ни слова, и она ничего не сказала мне. Она просто выглядела грустной.
Я не мог ни говорить, ни есть. Я просто лежал и слушал в своей голове голос матери, говоривший мне не делать глупостей. Я сделал и увидел, куда это меня привело. Дженни избегала меня, когда была дома, а маленькая Яна помогала, когда я просил чего-нибудь выпить.
Я начал немного передвигаться и перебрался в гостиную. Около шести часов вечера открылась входная дверь, и вошла Дженни. Непосредственно за ней шли те же два охранника, что танцевали на мне, а затем Батчер.
Батчер протянул небольшой подарочный пакет и поставил его рядом со стулом, на котором я сидел.
— Это просто небольшой подарок, чтобы выздоравливать. Я не хочу, чтобы моя любимая служащая думала, что мы пренебрегаем ее маленьким мужем. Это некие DVD, которые ты сможешь смотреть, пока недееспособен. Я знаю, что тебе понравится смотреть их, почти так же, как нам нравилось их создавать.
Дженни просто смотрела в пол, когда он стоял надо мной, злорадствуя.
— Дженни, дорогая, не могла бы ты пойти на кухню и принести мне чего-нибудь выпить, у меня ужасно пересохло в горле. И оставайся там, пока я тебя не позову. О, не волнуйся, мы только поговорим. Иди же.
Дженни ушла, а Батчер пододвинул журнальный столик и сел.
— Хорошо, Рэнди, ты не возражаешь, если я назову тебя Рэнди, не так ли? Что ж, Рэнди, вот что с этого момента будет происходить. Дженни продолжит работать на меня. Она будет делать то, что делала и раньше, но поскольку теперь ты все знаешь, я могу слегка расширить ее обязанности. Раньше она трахала людей только в рабочее время. Теперь же будет работать и по вечерам, и в выходные. Если я позвоню и скажу ей, чтобы она куда-то шла, она пойдет. Если я скажу ей, что ей — на работу в выходные, она будет работать в выходные. Если ей надо ехать по делам, то она поедет. Если ты сделаешь хоть немного неприятностей, тогда… ну, ты знаешь, что было раньше. Это может повториться. Это может случиться и с кем-нибудь еще. Просто молчи, живи своей жизнью, как муж-червь, которым ты и являешься, и не поднимай волны. Я очень злюсь, когда кто-то поднимает волну. Ты же не хочешь, чтобы я злился, не так ли?
Я не сказал ни слова. Я просто смотрел на него со всей ненавистью, которую мог призвать.
— Хорошо, мы поняли друг друга. Ты не хочешь сказать мне что-нибудь, прежде чем мы уйдем?
Повязка на челюсти не облегчала мне разговор, но я справился.
— Да, но твои двое головорезов мешают мне высказывать свое мнение.
— О, о них не беспокойся. На этот раз они ничего не сделают. Так что, говори, мой мальчик.
— Хорошо, вот что я должен сказать, это — цитата, которая кажется уместной. «Я должен не только покарать, но и покарать безнаказанно. Обида не будет отомщена, если мстителя настигнет расплата. Она не будет отомщена и в том случае, если обидчик не будет знать, чья рука его покарала».
Батчер и его головорезы молча стояли и смотрели на меня, как на чудовище из космоса. Затем он улыбнулся и сказал:
— А, этот маленький червяк также и книжный червь. Просто скажи то что хочешь простым языком.
— Я хочу сказать, дерьмо, что однажды я заберу тебя. Я собираюсь забрать всех. Я заставлю вас всех заплатить за то, что вы сделали с Дженни и через что вы заставили пройти меня. На вашем месте я бы постоянно оглядывался через плечо. Запомните мое слово; я собираюсь уничтожить вас и всех в вашей маленькой секс-компании. Все будут платить и платить дорого. И будет чертовски много сопутствующего ущерба. Запомните мои слова.
— И как ты собираешься этого достичь? Такая киска как ты не может даже защитить свою жену, не говоря уже о том, чтобы отомстить сотням людей. Ты только болтаешь, засранец. Дженни, вернись сюда.
Дженни вернулась в комнату и села.
— Похоже, твой маленький муженек хочет сыграть в героя. Он хочет защитить тебя и убедиться, что плохие люди, такие как я, получат свое справедливое вознаграждение. Это, конечно, чушь собачья, но я просто хочу сказать тебе, что твои рабочие часы увеличились. О деталях мы поговорим завтра, но достаточно сказать, что Рэнди теперь будет часто спать один. А теперь иди, готовься, у тебя назначена встреча в Краун Плаза на девять. Из Детройта в город на выходные приехал наш клиент, и я обещал ему, что ты придешь. Оденься красиво. Он — важный клиент. А теперь уходи.
Дженни грустно посмотрела на меня, повернулась и поднялась наверх.
Батчер улыбнулся и похлопал меня по голове, после чего он и двое его головорезов ушли.
Через час в комнату вошла Дженни с красивой, но грустной внешностью.
— Мне нужно идти. Я не знаю, когда вернусь. Рэнди, мне очень жаль, что все стало так. Я никогда не ожидала, что наша жизнь будет такой, какая она есть теперь. Я люблю тебя и никогда не хотела бы видеть, как тебе больно. Я знаю, что тебе невероятно больно, и мне будет вечно жаль. Я знаю, что ты хочешь уйти и не можешь, поэтому я попытаюсь поторговаться с Ллойдом, чтобы увидеть, сможешь ли ты уйти и забрать с собой Яну. Я сделаю все что должна, даже если это будет означать заниматься для него проституцией на улице. Не знаю, смогу ли я заставить это сработать, но постараюсь. Пожалуйста, не делай ничего, пока я не увижу, что смогу сделать. Пожалуйста, ради меня. Я не хочу снова смотреть, как они причиняют тебе боль. Просто подожди.
Она повернулась, чтобы уйти, и остановилась. Она обернулась и спросила:
— Рэнди, что это за цитату ты сказал Ллойду? Что ты имел в виду?
Я лишь грустно перевел взгляд с маленькой сумочки с DVD рядом со стулом на ее лицо, глядя ей прямо в глаза, и сказал:
— Это цитата из Эдгара Аллана По, рассказ называется «Бочонок Амонтильядо». Это означает, что я отомщу всем, кто меня обидел. Это будет быстро и разрушительно. И никто никогда не узнает, что это сделал я.
Она очень долго смотрела на меня. На ее глаза навернулись слезы, она прекрасно понимала, что я имел в виду и ее.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я все еще люблю тебя, — сказала она. — Я надеюсь, что когда все это закончится, мы сможем вернуться к нормальной жизни в качестве мужа и жены. Я знаю, что исцеление будет трудным, но хочу, чтобы мы с тобой снова стали «нами». Я верю, что мы сможем, по крайней мере, я надеюсь.
Она склонила голову, повернулась и ушла.
В ту ночь домой она не пришла. И много ночей после той ночи она не приходила домой.
Маленькая сумка с DVD, которую принес мне Батчер, все еще стояла рядом со стулом. Мне было неинтересно видеть ее в записи. Я уже знал, чем она занималась, из ее дневника. Мне не требовалось это видеть. Она сказала, что делала это против своей воли. Она сказала, что ей нравилось то, что она делает. Она сказала мне, что сожалеет о том, что причинила мне боль. Она попросила меня ничего не делать и просто подождать, пока она во всем разберется. Она сказала, что была шлюхой. Она обманывала. Она лгала. Она причинила мне боль.
Но мне было все равно, мне уже было все равно. Я просто хотел, чтобы ей было так же больно, как и мне. Я просто хотел, чтобы все заплатили. Я хотел отомстить. Я не мог думать ни о чем другом, кроме мести. Вернуться к тому состоянию, в котором мы были, было невозможно.
Я спокойно встал,…