И она начала обтирать свое тело ладошками, чтобы показать пример.
— Бог мой! Как же это сексуально!, — не удержался Илья, — А можно тебе помочь?
Светочка, конечно, была польщена вниманием, но от помощи отказалась.
— Ничего не выйдет, — предположил Рома, бросив косой взгляд на Милену.
Некогда белые трусики девушки насквозь пропитались маслом и стали совсем прозрачными. Отчетливо видно было даже верх ее щелочки. Зато все смогли убедиться, что она не врала, когда говорила, что у нее там ни волоска.
— Почему?, — упорствовала Света.
— У меня есть идея, но ты пробуй, пробуй
Ей действительно удалось собрать с себя в ладошке небольшую лужицу, и Света выплеснула ее в жаровню. Масло зашипело, пыхнуло пламенем и все. Остался только дым.
— Видишь?, — ухмыльнулся Рома, — Голяк! Илья был прав. С одеждой придется расстаться. И, по ходу, прямо сейчас.
Он тяжело вздохнул, и обреченно снял с себя трусы. Потом тщательно обтер ими свое тело, чтобы они основательно пропитались, и бросил на жаровню. Вспыхнувшее яркое жаркое пламя начало лизать круглое дно колбы. Рома не отрываясь смотрел на огонь, стараясь не думать, что его немаленький член, гордо смотрящий в потолок, сейчас открыт всем.
Милена, которая и так была фактически голая, с легкостью избавилась от своего последнего. Увидев, какими жадными глазами смотрит на ее наготу Рамиль, она с кокетливой улыбкой протянула ему комок ткани:
— Хочешь, ты меня оботри.
Он на автомате потянулся было к девушке, но стушевался и опустил руки. И чтобы занять их чем-нибудь, тоже стянул свои боксеры и начал вытираться.
Со Светочкой творилось что-то невообразимое. Она не была двевственницей, но свою невинность потеряла в темной душной школьной кладовке, ничего, кроме боли и грязи, не испытав, и ничего не увидев. А сейчас прямо перед ней покачивались два внушительных мужских члена, прекрасных в своей животной силе и стати. Внизу живота нестерпимо томило, и девушка машинально опустила руку. Едва она коснулась своего интимного места, как ее всю передернуло сладкой судорогой. Она так испугалась, что это кто-то заметит, что торопливо стянула своих котят, отвернулась к жаровне и начала делать то же, что и остальные.
— О, а чего у тебя там не фиолетовые?, — раздался смех за ее спиной.
Светочка и без того горела от стыда, а от слов Ильи вообще готова была провалиться сквозь землю.
— Ты не издевайся, а свои снимай!, — осадила его Мила, бросая свои трусики в огонь.
Пламя вспыхнуло еще ярче, а когда добавились и котята с боксерами — запылало вовсю.
— Погодите, может этого и хватит, — остановил Олю Рома, так как девушка тоже готова была раздеться.
Но этого, естественно, не хватило, хотя в колбе уже начали образовываться пузырьки.
— Ай, все равно испорчен!, — воскликнула Лида, решительно сдергивая лифчик.
Ее грудь не меньше 4-го размера, внушительно качнулась, оказавшись на свободе. Вышло так эффектно, что Илья с Ромой даже зааплодировали, а Мила задумалась о пластической операции. Следом за лифчиком, Лида добавила в общий котел и свои красные трусики. Вскоре голыми были уже все. И прошло это как-то обыденно. Определенный интерес вызвало лишь раздевание Оли. Внизу у нее было все гладко выбрито, а над расщелинкой между пухлыми губками красовался насыщенно-черный кустик, резко контрастирующий с почти белыми крашеными волосами на голове.
— А мне кажется, брюнетка тебе бы больше пошла, — прокомментировала Лида.
Ворох нижнего белья догорал на жаровне, а колба все не кипела. Но когда надежда уже стала таять, маленькие пузырьки стали объединяться в большие, образуя расширяющиеся кверху гирлянды, цепочек этих с каждой секундой становилось все больше, и, наконец, вода забурлила. Наверху что-то щелкнуло, и дверь с цифрой «8» отъехала в сторону. Команда устремилась в проход, но Мила задержала Рамиля у жаровни.
— Проводишь меня сегодня домой после этого безобразия? А я тебя потом завтраком накормлю?