Рука юноши сжала кисть мужчины ещё крепче, не давая сделать дальше и шага, а голубые глаза распахнулись в уже нескрываемом удивлении. Призрак сейчас удерживал человека отнюдь не от побега, а от шага туда, где заканчивалась земля и начинался воздух, на острые скалы далеко внизу.
— А сейчас? — глухо проговорил он уже по-человечески. — Сейчас ты меня ненавидишь?
— Нет. Я не смогу ненавидеть тебя даже тогда, когда буду там, — ответил Том, кивнув на разверзшуюся перед взором головокружительную бездну.
Как же ему было жаль, что все кончается именно так, что Тиль — призрак и никогда не сможет стать прежним.
— Знаешь, в марте я попросил знакомого художника нарисовать твой портрет, но у него плохо получилось, он нарисовал тебе слишком грустные глаза. Такие, что я не мог смотреть в них, а потому я припрятал портрет в сундук. Даже тогда мне казалось, что ты зовешь меня… Что ж, — Том невесело усмехнулся, — теперь я знаю зачем.
Тиль хмурился, глядя на мужчину, и молчал. Не обладай он возможностью читать истину по глазам, решил бы, что его жертва изрядно завралась, но в слишком привык ненавидеть всех людей без разбора, ненавидеть люто и желать самой страшной гибели, но он не мог убить сидящего перед ним безумца, и от этого хотелось выть на луну подобно старому волку.
— Хочешь увидеть, что я есть на самом деле? — тихо спросил он у Тома и поднялся на ноги. — На твоём месте я бы не делал поспешных решений.
Призрак странно смотрел на человека сверху вниз и протягивал руку ладонью вверх.
Нужно было решать, стоит ли идти до конца, несмотря на то, что такого Тиля Лингренд действительно боялся. Пришло время для откровений и истины. Том не знал, готов ли он узнать правду, и все же протянул Тилю руку.
— Мы снова пойдем к обрыву? — спросил он.
Призрак немного удивлённо посмотрел на человека и помотал головой:
— Я не хочу тебя убивать, если ты об этом. Я просто кое-что покажу, то, что было когда-то тем Тилем, о котором тебе рассказала Грета.
Юноша сжал пальцами кисть мужчины и посмотрел в его глаза:
— Я не причиню тебе вреда, обещаю.
— Я знаю, — Лингренду безумно сильно захотелось поцеловать юношу, но он не сделал этого и корил себя за ненужные мысли. — Я пойду с тобой. Веди.
Они вышли из дома, спустились на песчаную косу, оставив обрыв за спиной, и медленно побрели по песку на северо-запад. Тиль то и дело поднимал с песка крупную гальку и кидал её в море, заставляя прыгать по волнам, разбивая жёлтые лунные блики на них вдребезги. Неожиданно брошенный призраком камень, который по всем законам логики должен был пойти на дно, прилетел обратно, взбив песок у ног Тома небольшим фонтаном.
— Вот заразы, — усмехнулся блондин и кинул ещё один камень, который точно так же прилетел обратно, — всё никак не угомонятся.
— Что ты делаешь? — осторожно поинтересовался Лингренд, не скрывая удивления, глядя на камни, которые сначала исчезали в море, а затем неизменно возвращались.
— Играю, — пожал плечами юноша, — одному здесь скучно. Не каждый же день сюда странники забредают.
Он поднял с земли ещё один камень, и тут со стороны моря послышался звонкий женский смех и всплески воды.
— Им вон тоже скучно, — кивнул призрак на воду, — в открытом море сейчас не поплаваешь, вот и сидят около берега.
— Кто это? — Том никак не мог заставить себя не удивляться или, по крайней мере, не показывать этого.
— Люди называют их русалками, — улыбнулся Тиль, — только на самом деле это те же призраки. Люди, утопившиеся в море и так и не нашедшие покой.
Он тяжело вздохнул и посмотрел куда-то за предел видимого человеком.
— Не ходи в лунные ночи по побережью, они не убийцы и в большинстве своём не желают людям ничего плохого, но по незнанию могут и утопить.