— Люблю тебя, — шепнул я и почти лег на нее. Своими обнаженными бедрами я чувствовал ее обнаженные бедра, голым животом ее голый живот, но самым острым было ощущение от прикосновения моего разгоряченного жезла к низу ее живота, к ее лону.
Вдруг я почувствовал, что она сжала ноги и не пускает меня.
— Наташа, ну, пожалуйста, ну я чуть-чуть, я буду осторожен, ну, пожалуйста.
Я ухватил ее под коленки и развел ее ноги. Я прижался к ней и ощутил, что путь свободен. Мой опыт с Женей и Лидкой сказывался, я уверенно направил себя к заветной цели.
— Мне больно, мне больно, — запричитала она, почувствовав мой напор.
Я тоже почувствовал. Преграду девственности ни с чем не спутаешь.
Я немного отступил, точнее, остался, где и был, прямо у заветного входа.
— Сейчас, милая, сейчас, больно только в самом начале, — прошептал я.
— И в конце тоже! Школьники и студенты, пользуйтесь презервативами!
Прошел почти месяц, но я до сих пор не могу понять, почему я в эту минуту не умер от разрыва сердца. Кто он был, тот скот, подслушавший нас и рявкнувший из-за стенки эту фразу именно в этот кульминационный момент нашего объятия?
Если бы я мог, я бы убил его, кто бы он ни был. И тогда, и потом. И всегда.
Вмиг все кончилось. Мы замерли друг на друге, словно мышки, но лишь на на мгновение.
В следующую минуту за стенкой домика послышались шаги, я вскочил подтянул брюки и со словами «убью» выскочил из беседки. Вокруг, конечно же, никого не было. Я кинулся назад в беседку. Наташа сидела на столе, ее халатик был застегнут на все пуговицы.
Приехали!
Вздохнув, я сел рядом. Я обнял ее. Поцеловал. Я увидел, что она плачет.
— Перестань, — я погладил ее плечи.
— Никогда больше не приводи меня сюда, слышишь? — шептала она сквозь слезы.
— Хорошо, хорошо, — отвечал я, хотя подумал, а куда же тебя вести?
— Пойдем домой, — сказала она.
— Пойдем.
— Отдай мне.
— Что?
— То, что забрал.
— Что ты имеешь ввиду?
— Кончай притворяться.