амнезия или что-то в этом роде?
Доктор Уоррен кивнул.
— Да, частичная амнезия возможна. Иногда, я должен сказать, может быть потеря некоторых функций мозга. Но невозможно сказать, будет ли она или как долго она может длиться. Многие пациенты полностью выздоравливают от такого рода травма, но нет никаких гарантий.
— Мы будем внимательно следить за ним и держать его частично под седативным действием, чтобы дать мозгу шанс востановиться. И мы надеемся увидеть признаки спонтанного пробуждения в течение нескольких дней. После этого курс лечения будет полностью зависеть от о его психическом состоянии.
Оцепеневшая и напуганная, Мэгги поблагодарила доктора Уоррена и вернулась, чтобы сесть к кровати Р. Дж. держа его неповрежденную руку в своей. В течение следующих нескольких часов ее мысли были позвонить брату Р. Дж. Дэвиду, сообщить в его офис, организовать личный отпуск по работе, узнать о медсестрах по уходу на дому и о том, понадобится ли им дома пандус для инвалидной коляски — смешанные с горькими упреками себя.
Ее мужа чуть не убили на шоссе! Он может никогда не выздороветь полностью! И она отсутствовала, пьяно изменяла ему с каким-то засранцем, которого она даже не знала — что это за бесчувственная, бессердечная, эгоистичная сука?
В тот день она много молилась, много обещала Богу, что изменится, она будет идеальной женой, она сможет раз и навсегда взять под контроль свой гнев, если только он вернет ей ее мужа.
«Пусть он будет в порядке! Пусть он будет в порядке!» Она бормотала это про себя, как молитву, почти как четки, сидя, держа его за руку.
Наконец, в 8 часов вечера медсестры отправили ее домой.
— В самом деле, миссис Реншерт, вам нужно немного отдохнуть — позаботься о себе. Вы ничего не можете сделать для него здесь, и мы позвоним вам, как только он проснется или что-то изменится.
Она позвонила Дэвиду, на следующее утро они с Анжелой ехали из Чикаго и встретятся в больнице.
Она пошла домой, заставила себя съесть суп и бутерброд, и плакала, чтобы заснуть. А на следующее утро она прибралась в доме и выбросила всю одежду после пьяной ночи: платье, нижнее белье, даже обувь. Все это попало в большой мешок и в мусорное ведро в гараже.
*****
Следующие три дня прошли как в тумане: она встала, пошла в больницу, держала Р. Дж. за руку, и когда ее заставили вернуться домой, она ушла. Дэвид и Анджела оставались весь день в воскресенье; они были добры и благосклонны, но вынуждены были вернуться в Чикаго к своим детям. Они звонили каждый день, но Мэгги не давала им их. Так как состояние Р. Дж. было стабильно, но все еще он был без сознания. «Без изменений» — вот холодные слова в его карте каждое утро.
В среду вечером около 16: 00 Мэгги дремала в кресле рядом с кроватью Р. Дж., когда ее разбудил шум. Она посмотрела, и глаза Р. Дж. были открыты! Он выглядел сбитым с толку и, казалось, пытался что-то сказать, хотя из-за трубки, выходящей из его горла, это было невозможно.
Мэгги вскочила и позвала медсестру реанимации. Затем она встала там, где Р. Дж. мог ясно видеть ее и мягко говорить.
— Все в порядке, малыш, я здесь.
Она крепко держала его за руку.
— Ты меня видишь?
Он слегка кивнул, все еще выглядя очень дезориентированным.
— Все в порядке — ты попал в автомобильную аварию, и ты в больнице. Ты в порядке, дорогой, с тобой все будет в порядке.
Она видела, как его лицо начало немного расслабляться, и продолжала говорить.
— Вы спали какое-то время, а я был здесь с вами. Дэвид и Анджела тоже были здесь. Мы все разговаривали с вами и держали вас за руку…
Пока она говорила, глаза Р. Дж. задрожали, а затем закрылись. Он снова отодвинулся, как только вошла медсестра реанимации.
Мэгги взволнованно рассказала ей, что только что произошло, когда она проверила Р. Дж. приборы и трубки. Медсестра кивнула и сказала:
— Хорошо, это хорошо. У него, вероятно, будет еще несколько таких коротких пробуждений, прежде чем он станет достаточно сильным, чтобы не заснуть. Я дам знать врачу.
Мэгги снова оказалась в кресле и тихо плакала от облегчения.
В течение следующих пяти дней Р. Дж. добился быстрого прогресса. У него было больше периодов бодрствования, и длились они дольше. В пятницу ему вынули трубку изо рта, и он смог говорить — сначала всего пару слов (горло сильно болело), но к воскресенью они с Мэгги могли болтать по 5—10 минут за раз.
Он ничего не помнил об аварии — только о том, как ехал по шоссе 71, с нетерпением ждал особенного вечера с Мэгги.
В воскресенье днем он внезапно сел немного прямее и сказал:
— Боже мой, малыш, я так и не добрался до дома! Ты, должно быть, так волновалась! Ты злилась на меня?
Мэгги боялась этого обсуждения, но она догадалась, что собиралась сказать.
Ее цель не состояла в том, чтобы сказать что-либо, что может поставить под угрозу выздоровление Р. Дж. или его душевное состояние.
— Я волновалась и злилась одновременно, малыш. Но я знала, что ты не пропустишь наш вечер, так что это должно было быть что-то срочное. Через некоторое время я действительно забеспокоился. А потом, когда я получил известие из больницы, я сразу приехала.
Она улыбнулась ему.
— С тех пор я была здесь много раз.
Она успокаивала его во всем: он был в отпуске по болезни с работы; его босс звонил каждый день и спрашивал, может ли он что-нибудь сделать. Она взяла двухнедельный отпуск на своей работе, где все были так милы и благосклонны. Его медицинская страховка оплачивала больничные счета, все было под контролем.
Еще через восемь дней Р. Дж. перевели в стационар для реабилитации, и когда он поселился там, врачи посоветовали Мэгги вернуться к работе. Она сделала это неохотно; но за Р. Дж. ухаживали, ему становилось лучше с каждым днем, и каждый вечер она проводила с ним четыре часа.
Друзья приходили, разговаривали или играли в карты, а Р. Дж. быстро восстановил остроту ума. Все неврологические тесты были очень положительными, и Мэгги с нетерпением ждала того дня, когда он сможет вернуться домой, дня, которого она ждала и за который молилась.
В субботу утром, всего через пять недель после аварии, Р. Дж. вылез из кресла-каталки у парадной двери реабилитационного центра, на костылях перебрался к машине Мэгги на стоянке (он тренировался каждый день в течение недели) и осторожно опустился на пассажирское сиденье. Она везла его домой.
Повязки были сняты с его руки, и только на щиколотке оставалась маленькая, которая будет там еще две недели. Рана на его голове была прикрыта отросшими назад волосами. Лучше всего были новости от невролога: навыки речи, письма и понимания Р. Дж. вернулись в норму, и почти вся его память вернулась (кроме самой аварии).
Ему разрешили вернуться к работе, как только гипс сняли с лодыжки.
Мэгги идеально спланировала день. Когда Р. Дж. Устроившись за кухонным столом, она принесла суп и свежий салат «Кобб», которые она приготовила заранее. Была бутылка белого вина и немного свежего французского хлеба; а после обеда была кровать.
Они оба были чертовски возбуждены — прошло больше пяти недель, и единственное облегчение — Р. Дж., то что Мэгги маструбировала ему несколько раз, пока никого не было рядом. Она использовала свой вибратор дома, но они оба упускали настоящий секс.
«Боже мой, как вы думаете, вы готовы к этому? — она дразнила его, вытаскивая его из одежды и опираясь на кровать, поддерживая его лодыжку подушкой.
— Может, нам стоит подождать еще немного.
И прежде чем он успел ответить, она исчезла в ванной, чтобы вернуться через минуту в очень сексуальной красной ночной рубашке до пола.
— Вау!
А потом он какое-то время больше ничего не говорил, просто застонал, когда она направилась прямо к его члену своим горячим, влажным, обжигающим ртом. Она ласкала его руками и губами не более трех минут, прежде чем он в экстазе кончал ей в рот,…