с твердым содержимым) и разделил резинки поровну. Незадолго до оружейных выстрелов внутри дома, я вылил содержимое на водительское сиденье. Это сослужит верную службу тупице, оставившему свою машину незапертой в незнакомом районе.
Это все еще не мешало ему увозить свою задницу.
Бет выбежала с криком. На ней была белая блузка, которую она пыталась надеть, обнаженная грудь дико подпрыгивала. В то же время она пыталась подтянуть свою коричневую юбку. Видимо, я добрался до них до их занятия, или он не позаботился снять ее, но на ней были белые стринги. Я никогда не видел ее в стрингах. Залить презервативы в ее машину было легко. Она свято запирала машину даже дома. Но у меня был ключ.
Она возилась со своими ключами, когда я двинулся к ней, прежде чем сообразить, что машине не заперта. Она прыгнула внутрь, открыв дверь, и попыталась завести машину. Потребовалось около пятнадцати секунд, чтобы до нее дошло. Ее юбка все еще была приподнята, а белые трусики уже не были белыми. Я стоял там, фотографировал и безудержно смеялся.
Думаю, ее поразило то, что я сделал. Она кричала на меня, пытаясь выбраться из машины. Я хлопнул дверью, почти зацепив ее ногу.
«Даже не думай о том, чтобы вытащить свою задницу, покрытую дерьмом! А еще лучше, давай. Септик все еще открыт. Я могу бросить тебя туда и закрыть крышку. Ты, наверное, продержишься час или два, барахтаясь по-собачьи, но в конце концов ты устанешь и просто соскользнешь. Теперь, когда я знаю, все, что мне нужно сделать, это поменять фильтры, может пройти еще двадцать лет, прежде чем мне придется его откачать. Останется несколько крупных костей, и я сомневаюсь, что они забьют шланг. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне это нравится».
Я вытащил свой комплект ключей, чтобы отпереть дверь. Она завела машину и полетела назад. Она выдернула почтовый ящик одного соседа, и сбила другой. Она вылетела из нашего тупика с пугающей скоростью.
«Эй, — крикнул я, зная, что она меня не слышит, — это зона со скоростью двадцать миль в час. Притормози. Это не спальный район, это пригород!»
Хорошо, я был большим поклонником Билла Косби и Ричарда Прайора, пока не выяснилось, каким извращенным засранцем был Билл в реальной жизни и в какого наркомана превратился Ричард. Строчка была со старого комедийного альбома, который был у моего отца. Не могу вспомнить, кто именно это сказал.
Я рассказал Тони о том, что сделал, опустив несколько деталей, когда она вернулась из школы. Она была потрясена тем, что ее старик сделал что-то подобное, а затем она была впечатлена. «И люди задаются вопросом, в кого я такая. Это просто блестяще!»
«Ты не злишься за то, как я обошелся с твоей матерью?»
«Нет, ты не причинил ей физического вреда, и она вроде как это заслужила. Спорим, она запомнит этот день надолго. А теперь давай, помоги мне собрать ее вещи. И будь аккуратнее! Ты уже отомстил».
Поэтому мы аккуратно упаковали ее одежду, косметику и украшения. Когда Тони нашла сексуальное нижнее белье, она взяла ножницы и разрезала все пополам. Думаю, яблоко недалеко от яблони падает.
«Мама не отвечает на телефонные звонки», — сказала она мне, выходя с последними вещами. «Она у тети Гвен, я только что с ней разговаривала. Думаю, она обязана маме за то, что она прикрывала ее маленькие приключения. Жаль, что дядя Джек все равно узнал об этом. Я вернусь чуть позже. Ты почти победил, папа. Может, завтра захочешь поменять замки.»
Прошло три часа, пока она не вернулась. «Мама — развалина. Она снова и снова повторяла, что это не должно было быть вот так. Я думаю, что у нее серьезное угрызения совести по поводу своего выбора. Если ты можешь в это поверить, она хочет вернуться домой. Я убедила ее дать тебе несколько дней, чтобы успокоиться. Тетя Гвен вышла за мной, спрашивая, не думаю ли я, что ты сможешь все простить и забрать ее обратно. Я просто усмехнулась и села в машину».
Я все еще находился в болезненном настроении, и ее обслужили на работе. Гвен пришлось прийти и забрать ее. Ударив первым, я получил временную опеку. Несмотря на то, что я угрожал всем показать свою кассету, она боролась с разводом и заставила судью назначить психологическую консультацию. Я был категорически против, но мой адвокат посоветовал мне принять это и подыграть. Восемь сеансов. К моему удивлению, местами мне понравилось.
Женщина, к которой нас направили, была нашего возраста, умеренно привлекательной, хорошо сложенной. Я заметил, что у нее нет кольца.
На самой первой сессии она спросила нас, что мы надеемся получить от консультаций. Бет начала первой.
«Я хочу вернуть мужа и дочь. Я хочу вернуться домой и восстановить наш брак». Я сохранил серьезное лицо. Затем настала моя очередь.
«Я бы сказал вам, что это пустая трата вашего времени, мисс Тернер, но этого не произойдет, потому что в любом случае вам все равно заплатят. Не волнуйтесь. Я сделаю все возможное, чтобы сохранять спокойствие. Я на самом деле буду участвовать в меру своих возможностей. Но нет абсолютно никакого варианта, при котором я когда-либо хотел бы остаться в браке с Бет. Она все испортила, ущерб слишком велик. Я рассчитываю получить от этих сессий ваше мнение в письменной форме что этот брак не подлежит спасению. Итак, давайте начнем, ладно?»
«Мне жаль, что вы так себя чувствуете, Чад. Я думаю…»
«Почему вам жаль, мисс Тернер? Мы должны быть честными здесь. Если я так себя чувствую, и я доволен своим решением, к чему сожаления?»
Думаю, я застал ее врасплох. «Что ж, я имею в виду, что я здесь, чтобы помочь вам найти свой путь, поговорить о ваших трудностях и посмотреть, решим ли мы их».
«Мисс Тернер, правда? Я не заблудился. Мне не нужна помощь в поиске пути. Мой путь чист, и я вижу только один набор следов на нем. У меня уже есть свое решение. Как я его вижу, вы здесь, чтобы попытаться заставить меня принять альтернативу, которую я считаю явно непривлекательной и невозможной. Я здесь, чтобы сказать вам, что вы писаете против ветра. Но, эй, я плачу за эти сеансы. Я должен хотя бы получить от них хоть какое-то развлечение. Во что бы то ни стало, продолжайте».
Я до нее добрался. «Чад, мистер Джонс, вы знаете, что я должна доложить судье. Если вы откажетесь от сотрудничества или не примете участие, это может сработать против вас».
«Я отказываюсь сотрудничать? Я думаю, что проявляю большую активность. Я больше всех говорил здесь. И, мисс Тернер, я плохо реагирую на угрозы, скрытые или какие-то другие. Одна из причин, по которой я записываю эти сеансы». Я положил свой маленький диктофон, который все время работал, на стол.
«Мистер Джонс! Вы не можете записывать эти сеансы!»
«Почему бы и нет? Вы же записываете… не так ли? Как человек, оплачивающий счета, я имею право на гарантию, что я получу то, что мне нужно».
«Я не позволяю вам это делать! Теперь…»
Я встал, взял диктофон. «Мы закончили, Мисс Тернер. Завтра я официально попрошу другого терапевта, если я смогу добраться до судьи. Я уверен, что эта запись поможет ему принять решение. Приятного вечера».
Я оставил ее и Бет с открытыми ртами. Мой адвокат убедил судью назначить кого-то еще, пожилую женщину, которой было все равно, записывал ли я заседания. Все прошло довольно гладко. Бет много умоляла о втором шансе, а я говорил «нет». Одна жаркая перепалка произошла, когда она пыталась убедить как консультанта, так и меня, что это была всего лишь короткая интрижка, в которую она вляпалась, но она хотела положить этому конец, бла, бла, бла. Я набросился на нее.
«Я не уверен, как работают временные рамки в мире мошенников. Как долго длится интрижка по сравнению с полномасштабной длящейся любовью? Разве интрижка менее разрушительна для брака? Мне достоверно известно, что у вас был секс сорок один раз в течение как минимум шести или семи недель. Сорок один раз! Это не было интрижкой. Ни один из вас не собирался останавливаться, пока вас не поймали. Сорок один …