никогда более не была прежней. Говорят, она пришла в себя лишь через несколько месяцев.
Волна гнева прокатилась по лицу Найта.
— И я об этом слышу впервые? Что, черт возьми, с тобой не так?
— И что бы ты с этим сделал? Если бы ты и знал, то какая, черт возьми, разница?
— Было бы хорошо, вот и все.
— Что ж, — сказал Робинсон, — по крайней мере, теперь ты знаешь, почему она борется за Дженнифер Брэдфорд. Она сочувствует другой жертве изнасилования.
— Но нет никаких доказательств того, что она была изнасилована, — настаивал Найт.
Робинсон засмеялся.
— Знаешь, ты должен показать, что она убила его, прежде чем они смогут хотя бы поднять эту защиту. И на данный момент есть чертовски мало доказательств, что она даже была в этом гребаном доме.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Они сидели в офисе Ребекки, попивая газировку, в то время как Ребекка задавала вопросы, которые будут заданы на следующий день.
— Так, как ты собираешься играть?
Ребекка подняла глаза и увидела, что Бен нервничает. Она улыбнулась, прежде чем ответить.
— Что ж, — сказала она, — у нас пока все хорошо. Твоя небольшая сессия с Деборой Бруссар окупилась в огромной степени. Как ты заставил ее подыграть?
Бен ухмыльнулся.
— Это было несложно. Я только лишь показал ей несколько видеороликов, а она рассказала обо всей истории. Как и в суде.
— Так ты думаешь, она говорила правду? Я имею в виду, не солгала ли она нам или полицейским?
Бен пожал плечами.
— Понятия не имею. Но как только она на напрямую увидела дорогого милого Алена таким, каким он был на самом деле — а я не думаю, что она была слишком удивлена — она просто усмехнулась и сказала мне, чтобы я не волновался, она не будет проблемой. Она устала играть скорбящую вдову для бедного папы, и это наконец избавит его от нее. Что бы это ни значило.
Ребекка улыбнулась.
— Ну, она проделала чертовскую работу, посеяв семена. И все остальное, — она откинулась на спинку стула и скрестила руки за головой. — Ну, давай просто скажем, что у нас уже есть разумные сомнения относительно того, была ли там Дженнифер.
— И завтра?
— Завтра, мой дорогой, мы собираемся широко раскрыть это дело, — заверила его Ребекка.
Бен покусал ноготь.
— Ты уверена, что на этот раз мы играем правильно?
Ребекка кивнула.
— О да, я думаю, у нас есть все, что мы хотим.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
После фейерверка накануне зал суда был переполнен до максимума. Зрителей заполнили все сиденья, а еще почти два десятка выстроились вдоль стен.
— Итак, детектив, — начала Ребекка, — вы дали показания, что были первым на месте происшествия?
— Верно.
— Еще до офицеров в штатском?
— Да. Я был всего в нескольких кварталах на ограблении жилого дома, когда раздался звонок. Я оставил там нескольких офицеров и направился прямо к нам. Я был там через несколько минут после звонка.
— А мистер Бруссар лежал лицом вниз на полу в луже крови?
Робинсон кивнул.
— Это так.
— Вы впоследствии перевернули его?
Робинсон заколебался, зная, к чему все идет.
— Да.
— Вы заметили что-нибудь необычное, когда это сделали?
— Да, — сказал Робинсон, пытаясь уклониться. — Из его ребер торчал нож, а кровь покрывала переднюю часть его тела.
Ребекка улыбнулась.
— Что-нибудь еще необычное?
Робинсон перевел дух. Он понял, что дальнейшее уклонение только навредит делу штата.
— Да, — сказал он. — Брюки мистера Робинсона были расстегнуты, а его пенис был обнажен.
Ребекка задумчиво кивнула, ожидая, пока утихнет нарастающий в зале суда шум.
— И вы слышали, как коронер показал, что, помимо ножевой раны, у мистера Бруссара было еще несколько травм, верно?
— Да.
— И эти травмы были царапиной на шее и царапиной на пенисе, верно?
— Да.
— Над сколькими случаями изнасилования вы работали в свое время в качестве офицера?
— Возражаю, — сказал Найт. — За рамками прямой необходимости.
— Отменяю, — сказал судья Фельдман, не дожидаясь ответа Ребекки.
— Пара сотен.
— В скольких из них свидетели сопротивлялись?
— В пятидесяти, может быть, семидесяти пяти, — сказал Робинсон.
— Какие раны обычно были у нападавших в тех случаях, когда жертва изнасилования боролась с нападавшим?
Робинсон бросил взгляд на Найта, который лишь опустил голову.
— Царапины.
— Где царапины, детектив?
— Лицо, шея, грудь, спина, гениталии, — ответил Робинсон. — В значительной степени там, где была открытая кожа.
Голова Ребекки повернулась, и ее глаза встретились с глазами Робинсона.
— И единственной открытой кожей у мистера Бруссара, когда вы его нашли, были его лицо, шея и пенис, верно?
Робинсон, нарушив первое правило свидетельских показаний, слишком много отвечая, пробормотал свой ответ.
— Что, детектив? Дамы и господа присяжные не услышали вашего ответа.
— Я сказал: «Да, это были единственные открытые участки, не покрытые одеждой», — сказал он, оглядываясь на нее.
— И вы слышали показания мисс Бруссар, верно?
— Да, — сказал он.
— Вы слышали ту их часть о том, где он, казалось, принуждал молодую женщину?
— Да.
— В ходе вашего расследования возникали какие-либо основания для подтверждения истории такого поведения мистера Бруссара?
Робинсон заколебался, снова глядя на Найта в поисках совета. Найт лишь смотрел на него, ничего не предлагая.
— Не торопитесь, детектив, — сказала Ребекка. — Все мы знаем, что это было долгое расследование.
Он съежился от презрения в ее голосе.
— Ну, мы слышали какой-то грохот, — наконец предложил он.
— Грохот? Это все? Вы уверены, что больше не было? — спросила она. — Доказательство более окончательного типа?
Робинсон вспотел, боясь ответить, но боясь, что его поймают. Лицо Найта напряглось, и он наблюдал за каждым движением Ребекки.
— Что вы имеете в виду под окончательным? — спросил Робинсон.
— Теперь, детектив, я полагаю, вы знаете, что я имею в виду под этим определением. — Она повернулась и подошла к столу представителей, полезла в портфель и достала стопку DVD-дисков. Робинсон увидел, как тело и лицо Дженнифер Брэдфорд напряглись при виде их, ее глаза расширились. Это была первая эмоция, помимо печали, которую она выражала с тех пор, как они начали выбирать присяжных.
Когда Ребекка повернулась и показала DVD на всеобщее обозрение, Робинсон был уверен, что его испуганный взгляд заставил опасения Дженнифер Брэдфорд казаться головокружительной радостью.
— Возражение, ваша честь, — прогремел Найт, взлетая со своего места.
— Мистер Найт, — сказал судья Фельдман, наклоняясь вперед и глядя на прокурора, — нет никаких ожидающих рассмотрения вопросов или каких-либо доказательств.
— Но они будут, — настаивал Найт, — и я хочу, чтобы их немедленно отключили.
Робинсон молчал, не в силах пошевелиться, наблюдая за паникой Найта. Ребекка же, напротив, только улыбнулась, продолжая высоко держать DVD. Ропот в зале нарастал, и попытки судебного пристава утихомирить его оказались тщетными.
Судья Фельдман встал.
— Суд объявляет перерыв, — сказал он. — Представители, следуйте за мной.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Фельдман прошел через дверь в свою комнату и к тому времени, как вошли двое представителей, сел. Он улыбнулся им.
— Хорошо, Боб, ты хочешь сказать мне, что подняло шум вокруг твоего нижнего белья?
— Ваша честь, — прервала Ребекка, — мне очень жаль, но мне придется возразить против этого. Если мы собираемся обсудить это, я действительно должна попросить присутствовать судебного репортера.
Фельдман посмотрел на нее. Она была крута как огурец и явно все это разыграла заранее. Он должен был признать, что ему понравилось ее шоу. Для человека, не имеющего опыта защиты …