автомобиля соприкоснулась с воротами при выезде.
Найт кивнул. Затем он попросил Робинсона рассказать дальнейшие подробности расследования той ночи. Робинсон поговорил с Деборой о ее подругах с БМВ 325, особенно со светлыми волосами. Единственные имена, которые она могла придумать, были Сьюзан Флауэрс и Дженнифер Брэдфорд, двое коллег Алена, которых она встречала в прошлом на вечеринках в компании. Когда он не смог связаться с ними по телефону, он поехал в резиденцию Флауэрсов. Там никого не было, а на подъездной дорожке не было БМВ. Затем он поехал в резиденцию Брэдфордов, где, в конце концов, обнаружил красный БМВ 325 Дженнифер с длинной царапиной на двери со стороны водителя.
— Были ли остатки на двери машины от того, что она ударила?
Робинсон покачал головой.
— Нет, сэр. Похоже, царапина стерлась.
— Царапина была недавней?
— Возражаю, — сказала Ребекка. — Он не имеет квалификации автомобильного эксперта, поэтому не может подтвердить возраст повреждения автомобиля.
— Я перефразирую вопрос, — сказал Найт, прежде чем судья вынес решение. — Детектив, — сказал он, — не могли бы вы описать царапину более подробно?
— Конечно. Она был около полуметра в длину и до металла. — Повернувшись к Дженнифер за ее столиком, он продолжил. — Металл был блестящим, без единого пятна ржавчины.
— И детектив, ваш поиск в резиденции Брэдфордов выявил какие-либо другие улики?
— Так точно, — сказал он. — Мы нашли блузку с пятнами крови.
Найт повернулся и взял прозрачный пластиковый пакет с белой хлопковой блузкой.
— Это та самая блузка?
Он передал пакет детективу Робинсону, который устроил отличное шоу, внимательно осмотрев сумку.
— Так точно, — наконец подтвердил Робинсон, возвращая пакет Найту.
— Ваша честь, я бы хотел, чтобы то, что ранее обозначалось как «Государственный экспонат номер тридцать четыре для идентификации», было принято в качестве доказательства как «Государственный экспонат номер тридцать четыре».
— Возражений нет, — сказала Ребекка.
— Поскольку возражений нет, «Государственный экспонат номер тридцать четыре» принимается.
— На данный момент у меня больше нет вопросов к свидетелю, — сказал Найт.
Ребекка встала и зашагала к столу, за которым стояли допущенные до сих пор экспонаты. Она взяла блузку и пошла обратно к детективу Робинсону.
— Вы свидетельствовали, что на этой блузке была кровь, верно?
— Да, мэм, — сказал он, забирая блузку.
— Вы присутствовали, когда коронер, доктор Ятролла, давал показания, верно?
— Да, мэм.
— И вы слышали, как он свидетельствовал о том, что жертва была убита, когда его аорта была разорвана, верно?
— Да, мэм.
— И вы слышали, как он сказал, что проколы артерии кровоточат быстро и яростно, верно?
— Да, мэм.
Ребекка кивнула, глядя на блузку в руках Робинсона.
— Какого цвета эта блузка?
— Белая.
— Покажите мне кровь на этой блузке, — сказала она, скрестив руки и откинувшись на скамью присяжных.
Присяжные наклонились вперед и смотрели, как Робинсон вытаскивает блузку из сумки и разворачивает ее, после того как сделал это.
— Это здесь, мэм, — сказал он, указывая на точку в правом нижнем углу передней части блузки. Судья сделал запись о местоположении точки, на которую указывал Робинсон, после чего Ребекка продолжила.
— Это оно? — она сказала. — Ей предъявляется обвинение в том, что она нанесла кому-то удар и пронзила аорту, а вы показываете мне пятно крови, которое, может быть, размером с мой большой палец?
— Это так, мэм. Может быть, миссис Брэдфорд ускользнула с дороги, до того как кровь начала брызгать.
— Ваша честь, — сказала Ребекка, повернувшись к судье.
— Свидетель, пожалуйста, воздержитесь от таких комментариев, понятно? — Робинсон кивнул. — И жюри должно игнорировать это заявление.
— Хорошо, детектив, позвольте мне спросить вас, сколько убийств вы расследовали за свою карьеру?
— Тридцать четыре, — сказал он.
— А сколько случаев любого рода — убийств, автомобильных аварий, самоубийств и т. д. — произошло с проколами артерий?
Робинсон задумался на минуту.
— Полагаю, пара десятков.
— Вы когда-нибудь видели что-нибудь за весь свой опыт проколов артерий, что указывало бы на то, что кто-то может просто отпрыгнуть из-под артериальной струи?
— Нет, мэм.
Ребекка кивнула.
— И это была единственная окровавленная одежда, которую вы нашли в резиденции Брэдфордов? Никаких окровавленных туфель? Или ей удалось пролететь пятнадцать футов над полом, чтобы сбежать?
— Нет, — согласился он, — только это.
— А как насчет машины? Если она уезжала с места такого грязного убийства, вы наверняка нашли в машине пятна крови, верно?
— Нет, мэм, в машине тоже крови нет.
Судья Фельдман решил отложить рассмотрение до следующего утра.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— У нас здесь серьезные проблемы, — заметил Робинсон Найту, когда они шли по коридору к его офису.
— Ты, блин, думаешь? — сказал Найт. — Она подала уведомление о намерении использовать утвердительную защиту в виде самообороны от изнасилования. Затем, прямо со стартовых ворот, горюющая гребаная вдова встает на трибуну и почти что указывает причины, почему это могло быть сделано. Как, черт возьми, вы могли позволить этому случиться?
Губы Робинсона сжались, и он изо всех сил пытался сдержать нарастающий гнев.
— Ты с самого начала знал, что у нее будет такая защита. Ты видел чертовы видеозаписи, которые хранил этот больной ублюдок. Ты думал, что его жена ничего о нем не знает?
Найт остановился и повернулся к Робинсону.
— Ни слова, — прошипел он. — Ты меня слышишь? Ни слова о проклятых видео. Едва их обнародуют, как нас трахнут.
— Что ж, может быть, нас стоит трахнуть, — сказал Робинсон. — Это не я здесь утаиваю доказательства, это ты. Я передал все это тебе, и то, что ты с ними сделал, — это не мое гребаное дело. Я имею в виду, а что, если они спросят меня о них? Ты предлагаешь мне лгать?
— Они ничего не знают ни о каких видео, — сказал Найт. Видя, что Робинсон явно чувствует себя некомфортно при таком подтверждении утаивания показаний, он продолжил. — Я скажу это еще раз, эти видео обнаруживаются, и мы… мы оба… трахнуты.
— Но что, если в этом что-то есть? Может, этот больной ублюдок действительно пытался ее изнасиловать? Ее не было ни в одном из видео, поэтому мы знаем, что если она там и была, то это было впервые. Может, она сопротивлялась, и ему это не понравилось. Господи Иисусе, ты видел ее фотографии при аресте. Кто-то чуть не снес ей голову, так сильно она была избита. Ты думаешь, Лайонс не начнет меня об этом спрашивать завтра?
Найт кивнул.
— Я знаю, что она собирается тебя опрашивать по этому поводу. Но все же, как мы узнаем, что это был не ее муженек. Заметь, его нет в их списке свидетелей. Вот, почему он сидит в зале суда? Он не может предложить алиби, поэтому они даже не потрудились причислить его.
— Да, — сказал Робинсон, — но я так не думаю. И мне также не нравится, насколько близок муженек с Лайонс.
Глаза Найта сузились.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты видел ее язык тела?
Найт кивнул.
— У нее какая-то фобия по поводу прикосновений.
— Да, — сказал Робинсон. — Это первое, что я заметил в ней утром в день ареста. Но угадай, к кому она не против прикоснуться?
Найт ждал ответа.
— Верно, — продолжил Робинсон. — Она не переживает об этом с муженьком.
— Думаешь, он ее трахает?
Робинсон покачал головой.
— Нет. Я поискал. Кажется, они были вместе, когда она училась в юридической школе. Помолвлены.
— Что же произошло?
— Ее изнасиловали, вот что случилось. Три черных парня из неблагополучного жилого района затащили ее на склад и несколько часов насиловали. У нее поехала крыша, и она …