Но Вероника не приехала ни через две недели, ни через два месяца. Может, это произошло случайно, а, может, генерал что-то заподозрил, но её включили в группу отъезжающих в Германию студентов, и их встреча была перенесена на лето.
2.
С отъездом Вероники Алик продолжал чётко выполнять свои обязанности. Анна Ивановна ничего не заподозрила, и относилась к нему по-прежнему с нежностью и лаской, по-матерински, за исключением тех мгновений, когда бесстрастно подставляла под его мужское достоинство свои женские принадлежности. Уже на второй день после отъезда Вероники, Алик хладнокровно исполнил свои обязанности самца, и даже при этом философствовал про себя о том, что Анну Ивановну он ни за что не стал бы обнимать да целовать, но ему с ней было приятно, а Веронику он чуть не зацеловал до смерти, а вот было ли ему с ней приятно, вспомнить не мог. Что касается генерала, то отношения с ним Алик считал чисто уставными, его желания выполнял с особенным усердием, делал всё возможное, чтобы облегчить его страдания, и только благодаря изобретательности генерала, и трудолюбию Алика, ему всегда удавалось доводить его до оргазма. Но два вопроса мучили Алика: случайно ли то, что он спит со всей генеральской семьёй, и, если между ними нет сговора, то, как поведут себя Ростислав Вячеславович, Анна Ивановна и Вероника, когда всё узнают? Он по-прежнему, два-три раза в неделю, передавал приветы подругам, они исправно платили ему по раз установленной таксе, и, поразмыслив над происшествием с Вероникой, он пришёл к выводу, что оно никак не повлияло на его судьбу: инцидент с ней не выпадал из общей обоймы образа жизни Алика. Но из обоймы неожиданно выпал другой инцидент: в конце зимы у Алика произошёл первый прокол. Генеральша пригласила его в спальню, но как он ни старался, у него ничего не получилось. Накануне он был у генерала, который за сотню промучил его часа три, на обратном пути зашёл к подруге, и вот результат! Про генерала Анна Ивановна не знала, и Алик решил свалить всю вину на подругу:
— Вы сами вчера посылали меня в город. Знали, что заканчивается цикл, надо было не посылать!
— Ты мог! Я же видела, чувствовала, у тебя была эрекция, ты мог, но не захотел! А в город я тебя посылала и в прошлый раз, и раньше, и всегда у тебя получалось. Не сваливай на меня свою вину, — и она расплакалась, как маленький ребёнок.
Алик впервые по отношению к ней решил проявить нежность, ему стало жаль её, он развёл пошире руки, пытаясь обнять её, но она прогнала его:
— Уйди, пожалуйста. Оставь меня одну, — и оттолкнула его, как делала это, когда была удовлетворена им.
Алик впервые испытал такой позор, и не на шутку испугался. Он слышал о таких провалах, мужчины после этого и стрелялись, и топились, а, сколько из-за этого разводов, так, говорят, каждый второй… Но на следующий день он ублажил генеральшу, она осталась им довольна, но всё-таки дала совет:
— Тебе надо хорошо питаться. Забудь про казарму хозблока, будешь обедать со мной.
«Она даже не знает, что солдаты принимают пищу не в казарме, а в столовой», — подумал Алик.
— И вот, на, возьми, почитай. Вреда не будет, а польза несомненная, — добавила она.
Это было зачитанное до дыр, ротапринтное издание какой-то индийской брошюры, много там было разной ерунды, неприемлемой в наших условиях, по ней любить, так больше ничем не надо заниматься, но один момент Алика заинтересовал. В брошюре давались упражнения, позволяющие продлевать эрекцию до бесконечности, «сколько позволит сердце», и он начал осваивать эти упражнения. С мочеиспусканием у него проблем не возникло, он быстро научился дробить этот процесс и на десять порций, как там предлагалось, и на двадцать, и даже на тридцать. Этими мышцами он и раньше пользовался, знал, как ими управлять, и теперь только напрягал их, и отпускал, по десять раз подряд, по несколько раз в день. А вот втянуть в себя яички, он никак не мог, это упражнение у него не получалось. А оба эти упражнения надо было делать одновременно, несколько раз в день. Узнав об этом, опытная Анна Ивановна помогла ему, приложив к яичкам кусок льда из холодильника. Они самопроизвольно втянулись куда-то вверх, и Алику осталось только уловить, какие мышцы при этом сработали. Чем были хороши эти упражнения, что выполнять их можно было в автобусе, в трамвае, на остановке, — в любом месте, не вызывая никаких подозрений у окружающих. Через три месяца интенсивных тренировок Алик мог, задерживая семяизвержение, продолжать половой акт по два-три часа и более, причём повторять его хоть каждый день, и даже несколько раз в день. Подруги Анны Ивановныбыли от него в восторге. Как она объяснила Алику, с ума они сходили сразу после окончания меноцикла, поэтому и накладки получались, когда ему надо было быть в один день в двух местах. Но теперь он был застрахован от проколов. А та дама, которая держала Алика по три часа, теперь, чувствуя его неугасимую силу, проводила с ним весь день, и платила по сто пятьдесят рублей. Лишь одна подруга не нравилась Алику, и он сказал об этом Анне Ивановне:
— Она развратница.
— И в чём же состоит её разврат? — полюбопытствовала Анна Ивановна.
— Она заставляет целовать… и не только в губы… — несмело сказал Алик, и посмотрел под роскошный живот Анны Ивановны.
Дело в том, что дама та и раньше целовалась с ним, но Алик старался не обращать на это внимание. Она колола его своими жёсткими усиками, вдыхала в его рот гнилостный запах больных зубов. А однажды схватила за оба уха, и притянула его голову к себе между ног. Алик вырвался, но она дала ему сто рублей, и он вынужден был её терпеть. Но после того как Алик поцеловался с Вероникой, он уже не мог подставлять свои губы под чужие поцелуи, это стало ему противно. Да и верность хотел сохранить, хотел оставить что-то такое, что было бы только между ними. Кажется, он начал понимать преимущество многожёнства: в гареме можно с одной целоваться, с другой обниматься, с третьей спать…
— Но ведь целоваться — это нормально для всех мужчин, кроме тебя! — сказала Анна Ивановна.
Видя, что подобными аргументами ему не отделаться, он решил идти до конца:
— Она не только туда заставляет целовать, но и с другой стороны… там, где не положено.
— На женском теле нет таких мест, куда не положено целовать.
Она подошла к трюмо, выдвинула ящик, достала книгу:
— На, почитай. Здесь ты найдёшь ответы на все свои вопросы.
Алик добросовестно проштудировал учебное пособие по французской любви, и вернул со словами:
— Может, это и правильно, только не для меня. Я могу делать только то, что могу. Вы же не просите парикмахера делать вам массаж.
— Массаж — нет, но причёски он знает все, можешь в этом не сомневаться. Так что, пример твой неудачен.