Когда горло освобождалось, раздавались сосательные звуки и редкие натруженные женские стоны…
На верхние этажи мало кто заходил, тем не менее, риск быть застигнутыми действительно существовал – технические службы располагались именно здесь. Обычно те, кто хотел уединения с Еленой, туда не заходили. Но ситуации бывали разные. Если было лень выходить на улицу и идти до машины, а туалеты оказывались заняты, приходилось подниматься наверх.
В туалете происходило всё тоже, что и в машинах и лестнице, разве что появлялась возможность для манёвра. Дверь запиралась на щеколду, и раздавалось нетерпеливое распоряжение:
– Ложись на пол!
Лена послушно повиновалась. Туалет принадлежал фирме, поэтому был относительно чист. Хотя и это было неважно…
– Юбку задери, ноги раздвинь…
Она ложилась на пол в классической позе, и послушно безмолвно отдавалась, больно вдавливаемая в холодный твердый пол жесткими толчками. Над ней нависали, хрипели и стонали мужчины – разные, много – удовлетворяя свои потребности в женском теле, точнее, лишь в нестроптивых и податливых отверстиях этого тела. Иногда она стояла на четвереньках – «раком», как любили говорить ей, иногда это было стоя, как передом, так и задом к стене, а некоторые вообще хотели попробовать все позиции сразу…
Иногда в кабинетах, на полу и на столах, заваленных документами…
И она давала всё это с собой делать… Почему? Вероятно, из-за того, что ее внутренне надломил Николай, когда попросту надругался над её чувствами, а потом отдал другим – пустил по кругу. Карусель завертелась…
Неделя для Владимира пролетела незаметно, он целиком погрузился в дела фирмы, полностью сосредоточился на работе. Он убеждал себя, что в этом нет попытки убежать от происходящего в личной жизни, но удавалось это с трудом…
Утро выходного дня на даче началось с плохой погоды. Володя с тяжёлым сердцем посмотрел на невесёлый вид за окном. Когда он ещё только продирал глаза, Елена давно проснулась. Она сидела перед зеркалом и подводила ресницы. Когда же он окончательно встал, супруга уже спустилась вниз. Он надеялся на скорое возвращение, но она не появилась и через час. Между тем внизу были слышны голоса, среди них и женский. Потом всё стихло.
– Вы не видели Лену? – несколько извиняясь, спросил Владимир, возвращаясь в дом из туалета.
Все вчетвером опять играли в карты.
– Лену? – переспросил Виктор, почему-то ухмыляясь.
– Ага.
– Нет, дружище… не видели. Мы недавно начали… хотя… кхм… уже есть результаты…
Николай прыснул. На вопросительный взгляд Владимира ответил, что смеется над своими картами.
Володя в последнее время многое не замечал с первого раза. Только сейчас он увидел, что именно лежало на столе рядом с Сергеем. Скомканные бежевые женские трусики. И еще – на четверть выпитая бутылка водки и почему-то только одна рюмку рядом, а ведь перед каждым из парней стояла бутылка пива. Стол был средней высоты, сверху была постелена длинная скатерть, спускавшаяся до самого пола. Но раньше скатерти не было вообще! Словно по кусочкам мозаики он соединил происходящее. Он понял, зачем скатерть, он понял, где Лена, он понял, что она сейчас делает! И с кем именно. Не так это было сложно – Игорь то и дело закатывал глаза и тряс картами перед собой. Значит, даже когда парни разговаривали с её мужем, она, слыша это, ползала на карачках под столом, не прекращая своих движений. Наверное, потому что не могла… Его охватил ужас – и от происходящего, и от нелепости своего положения. Как это было безумно горько и мерзко!
Поймав понимающий взгляд Володи, Николай обратился к нему:
– Вов, ты, кстати, про разговор-то наш, тот, неоконченный, напоминал бы. Насчет зарплаты. Как надумаешь, поговорим…
Николай характерно подмигнул, а Владимир, кивая в ответ, подумал, что сама мысль о связи его зарплаты и прогрессирующими сексуальными унижениями жены просто невероятна.
Да, когда он узнал о пари и увидел, что жена заинтригована – его это возбудило, с этого всё и началось. Но теперь… Что же произошло потом, почему с каждым разом всё больнее и острее становится жизнь? Ему очень нравились её глаза, тогда в самом начале интриги они у Елены уже стали странно блестеть, она нервничала при упоминании имени Николая, но оставалась ласковой сама. И отзывчивой на ласки, на любовь своего мужа. Да – обоих супругов волновала эта игра. Елена стала любовницей чужого мужчины, но Николай оказался лишь первопроходцем, он просто взял Елену самым первым. А дальше пошло-поехало. Естественно, Николай сообщил друзьям о выигранном пари. После этого, когда забавляться с Еленой ему надоело, он просто-напросто передал её второму другу. Как прозаично… Она сначала поплакала, обиделась, но потом стала бегать и к этому. А затем пошла по рукам. Уже после первого друга – Володе это перестало нравиться. Да и самой Елене тоже, но остановиться она уже не могла. К тому же с ней постепенно перестали церемониться. После того, как ей овладел Николай, и все об этом узнали, с Елены не мог не слететь флер прежнего восхищения и уважения. А никого не хочется так грубо наказать, так сильно использовать, как того, кого прежде уважали и кем восхищались…
Володя понял, что, когда он уйдёт, его Леночка продолжит ползать под столом, отсасывая у всех по очереди, демонстрируя то, как низко пала. А пресыщенные любовники будут тыкать в неё носками своих туфель, глумливо елозить ими в промежности, оскверняя своими грязными ногами нежные складочки, такие священные для любящего мужа…
Испытав ощущение безнадежно засасывающей трясины, пораженный и раздавленный Володя сглотнул и, пожелав удачной игры, побрёл прочь…
Во второй половине дня приехала Наташа – жена Сергея – со своей мамой и сынишкой. Все высыпали на улицу. Стоя позади всех, Володя хотел обнять жену, но та, легонько чмокнув мужа в лоб, прошла вперёд. Она переоделась в новый наряд – необыкновенно красивый. Володя, не имея близости уже много дней и пережив несколько сексуальных потрясений, желал разрядки.
Перед сном он сказал об этом любимой женщине. Просьбу Елена выслушала без энтузиазма. Она сосредоточенно красила ногти на ногах, по всей кровати были расставлены флакончики.
– Давай так. Я сниму верх. А ты…
Елена остановилась, подбирая слова, и одновременно сделала недвусмысленное движение рукой. Володя удивился:
– Подрочить?
– Да. Подрочишь на меня, хорошо?
Владимир опешил.
– Как скажешь, любимая. Прямо здесь, перед тобой?
– Стесняешься? Могу не смотреть, – снисходительно улыбнувшись, она расстегнула кофточку и припустила вниз купальник, в котором загорала на балконе.
– Можешь посмотреть, запомнить, а затем зайти за ширму. И там себя…
– Да… хорошо… конечно…
Володя безумными от восхищения глазами уставился на грудь супруги. Облизав губы, заискивающе обратился:
– А потрогать… или… – он как будто не осмеливался продолжать, – м-м… пососать можно?
Елена вздохнула про себя, но не прекращала сосредоточенные движения кисточкой.
– Нет. Только смотри.
Он несколько раз бегал взад и вперёд, каждый раз прикрывая промежность подушкой.
– Пожалуйста, дай потрогать…
Елена прервала своё занятие и строго посмотрела на мужа:
– Еще будешь ныть, надену купальник обратно. И ты тогда долго не увидишь мою грудь. Будь добр, смотри…
– Я… виноват.
– Да, – кивнула Елена.
Володя понуро свесил голову и как будто даже покраснел.
– Может, тебе дать мои трусики? – снисходительно обратилась она к мужу.
– Спасибо, милая… у меня есть одни.
– Я рада. М-м-м… Какие, белые?
– Да.