Отец ушел, и Кристину сковал привычный трепет, который она неизменно испытывала в присутствии обоих братьев. Матвей на этот раз тоже был в классическом черном вечернем костюме-тройке. Белая рубашка, черный галстук — ничего выдающегося, если бы не безупречный зауженный покрой, идеально смотрящийся на его фигуре. Его светлые волосы были собраны в хвост на затылке, только несколько выпавших прядей обрамляли лицо.
— Ждешь комплиментов? — с вызовом усмехнулся Матвей.
— Вовсе нет! — нахмурила брови Кристина, — Почему ты вечно такой ядовитый и все время хочешь меня как-то задеть?
— Потому что жалею, что не трахнул тебя тогда на теплоходе.
Он вдруг встал и подошел к ней вплотную, касаясь ногами ее согнутых коленей, взял ее личико за подбородок и поднял к себе.
— Что ж. Было бы нечестно с моей стороны промолчать при виде такой красавицы. Ты просто конфетка, и я бы с удовольствием тебя вылизал прямо сейчас, если бы не весь этот семейный цирк. К тому же через несколько часов я уезжаю в Москву по поручению Луки, так что придется тебе еще немножко подождать, пока я снова доберусь до твоей киски.
Кристина сама не знала, почему она даже не шелохнулась, выслушивая все это. Наверное, боялась шумом привлечь постороннее внимание. Впрочем, кого она обманывала? Она поднялась с места, слегка отстраняя Матвея в сторону, с досадой ощущая, что всю ее кожу, словно иней, покрыл озноб.
— Ведешь себя как испорченный мальчишка, — пробормотала она ему в ответ, обиженно отвернувшись и замечая, что в гостиную уже идут Лука, Лариса и отец.
Матвей все же рискнул поспешно склониться к ее ушку и прошептать:
— Небось уже все трусики себе промочила, а все продолжаешь разыгрывать из себя приличную девочку.
Семейный ужин прошел без каких-либо эксцессов, и Кристина не без удивления отметила для себя, что братья, похоже, были прекрасными актерами, да и воспитаны оказались отменно, потому что оба они держались спокойно, непринужденно, весело и дружелюбно. Разговоры велись скучноватые, но все же оставаться за столом было безопаснее, поэтому Кристина предпочла допоздна просидеть в компании взрослых, выслушивая в сотый раз рассказы папы о его многочисленных поездках, курьезных ситуациях и некоторых случаях из юридической практики. Во время застолий он всегда оказывался в центре внимания.
Когда Матвей, наконец, переодевшись, со всеми попрощался и уехал, Кристина вздохнула с облегчением и решила выйти на террасу, смотрящую на погрузившийся в сумерки сад. Она наблюдала, как деревья постепенно утопали в кромешной тьме, и когда уже почти ничего невозможно было разглядеть, вдруг ни с того, ни с сего кругом включились маленькие круглые садовые фонарики, и сад заиграл новыми красками и загадочными тенями. На свежем воздухе было очень приятно, хоть и прохладно, потому что свечи в гостиной уже начали догорать и чадить. Из гостиной ее вдруг позвала Лариса.
— Кристиночка! Мы с папой идем спать! Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — прокричала она в ответ, не желая возвращаться в духоту комнат.
Лука погасил все свечи и раскрыл пару окон, нашел в серванте сигареты и увесистую хрустальную пепельницу, а затем вышел на террасу. Кристина в этом своем полудетском конфетном платьице весь вечер будоражила его воображение, потому что казалась ему в нем почти голой. Он медленно окинул взглядом ее ножки со спины, пока она еще не услышала о его появлении и не повернулась. Затем он приблизился и поставил свою пепельницу на широкие мраморные перила террасы в трех-четырех метрах от девушки. Она вздрогнула и бросила на него настороженный короткий взгляд через голое плечико, снова уставившись в темные глубины парка. Он закурил и с наслаждением затянулся, продолжая беззастенчиво изучать каждую деталь ее облика. Они стояли молча не меньше нескольких минут.
— В чем дело? — наконец решилась к нему повернуться Кристина. В каждом ее движении он ощущал волнение и легкую дрожь.
Он устало усмехнулся только краем губ, затянулся последний раз и медленно втер окурок в пепельницу.
— Как тебе Петербург? — каким-то ленивым тоном спросил он, словно и не собирался выслушивать ее скучный ответ.
— Я мало его видела, но в целом, конечно, впечатляет, — выдавила из себя Кристина.
— Я думал, что Матвей много успел тебе показать. Или музеи и архитектура тебя не интересовали?
— Почему же , — растерявшись, пробормотала она, сглотнув комок в горле и изо всех сил стараясь себя убедить, что он не намекал ни на что пошлое, — Живопись меня интересует, но в Эрмитаж мы не успели сходить.
Она покраснела и опустила глаза, чувствуя, что разговор выходит натянутый и ему с ней не интересно. Ей почему-то стало обидно до слез и она закусила дрожащую губу, но Лука вдруг произнес:
— Чертовски устал. Ничего не соображаю. Хочешь, выпьем кофе на кухне?
— Да, конечно, — поспешно ответила Кристина и смутилась, — Но может, ты уже хочешь спать Тебе ведь завтра рано на работу Ты сам говорил За ужином
Лука тихо рассмеялся.