На следующий день Кристине позвонил Матвей. Ей было приятно слышать низкий мужественный тембр его голоса, тем более что по телефону он звучал даже как-то более чарующе и уверенно, хоть и с прохладцей. Он задал ей пару вопросов про дела, про то, как она выспалась и еще что-то в том же роде, а затем известил, что, пока родители не приедут в Петербург, возможности встретиться у них не будет.
— Ладно, — неопределенным тоном пробормотала Кристина, тоже спросила Матвея про дела и работу. Он ответил односложно и уклончиво, а затем кратко попрощался и повесил трубку.
Девушка ошарашенно уставилась на телефон, в подступающей панике пытаясь разобраться, в чем же дело. Ее отшили? Он больше не хочет иметь с ней дело? Но почему? Ей мучительно захотелось снова набрать его номер, хотя она знала, что ей ни в коем случае не следует этого делать, ведь это будет ужасно унизительно Вчера вечером ей казалось, что он покорён, что он сходит с ума от страсти к ней, что она имеет над ним некую власть, ведь после того, чем они занимались, просто не может быть иначе!
И тут ее начали мучить угрызения совести, ведь она явно дала понять Матвею, что ей нравится Лука. Было очевидно, что он был задет этим фактом. Кристина вдруг почувствовала себя ужасно гадкой и испорченной. Стоило ей попасть в необычную ситуацию, как она тут же проявила себя непорядочно, не сумев выбрать из двух мужчин одного. Ну почему она так малоопытна в этих вопросах?! Наверное, во всем мама виновата С тех пор, как они с отцом развелись, она практически перестала интересоваться ее делами, сочтя, что дочка уже взрослая и не нуждается в ее заботах, а навязываться ей Кристине было неприятно. Ей хотелось, чтобы мама сама нуждалась в ней. Кристина опустилась на край кровати и заплакала. Лука был так восхитительно безупречен, и ее к нему, конечно, тянуло, но почему она все-таки так пренебрегла искренностью и страстью Матвея, который ведь ничем не хуже? Еще и радовалась, что Лука вчера снова спас ее от младшего брата
Все эти мучительные несколько дней до приезда родителей Кристина ходила по городу как в воду опущенная, насильно заставляя себя покидать номер каждый день в поисках какого-нибудь развлечения, которое могло бы отвлечь ее от мыслей о Матвее. Признаться, тут мало что могло помочь, потому что слишком уж яркие у нее остались от него впечатления. Если бы в ее жизни было нечто такое же яркое по силе вызванных в ней эмоций, возможно, она бы не так переживала. Но сейчас ей казалось, что вся она медленно и болезненно рассыпается на части.
Накануне приезда молодоженов Кристина зашла в антикварную лавку на Невском и выбрала для них изящный ларец, усыпанный полудрагоценными камнями. Продавцы смотрели на нее в некотором замешательстве, ведь в качестве покупателя такой дорогой вещи она выглядела более чем странно, тем более что доставлять покупку домой она собиралась на общественном транспорте. Заботы на эту тему ей, конечно, не приходили в голову. Она расплатилась кредиткой, которую ей дал отец, и благополучно добралась до гостиницы, по дороге купив нарядную подарочную упаковку для ларца. Ей казалось, что Ларисе Павловне ее подарок понравится. На самом деле ей и на братьев хотелось произвести хорошее впечатление своим вкусом, воспитанностью, заботой о родителях, ну или чем-то еще в том же роде, но она старалась отогнать эти надежды, потому что даже ей с ее наивностью они казались безнадежными. Как все-таки Матвей мог вести себя с ней так грязно, так низко, так грубо! И как он мог заставить ее получать от этого удовольствие, а потом отшить!
***
Лука внимательно просматривал документы после долгого, нудного и почти безрезультатного телефонного разговора с бухгалтером, с досадой сознавая, что просто не в состоянии въехать в некоторые тонкости обсуждаемого вопроса. Он ненавидел, когда в чем-то приходилось полностью полагаться на других, поэтому был раздражен и чертовски устал. Раздался телефонный звонок по внутренней линии, звонили с первого этажа, скорее всего это был дворецкий, потому что Лука, кажется, минуты две назад слышал звонок в дверь. «Кто там еще приперся? « — устало вздохнул он и снял трубку.
— Лука Дмитриевич, к вам девушка, — как всегда до чертиков учтиво сцедил Владимир.
— Как зовут? Откуда? По какому вопросу?
— Говорит, что из некоего агентства. На остальные вопросы мне отвечать не хочет.
— Ты не умеешь обращаться с девушками, Владимир, — не особенно весело улыбнулся Лука краем губ.
— Скорее всего в этом причина, — беспрекословно подтвердил дворецкий.
— Пусть поднимется.
Лука повесил трубку и задумчиво поднес руку к губам, на которых заиграла задумчивая улыбка — он вспоминал Кристину, в тот их первый день, когда у него еще не было ни единой причины для того, чтобы сдерживаться. Он вспомнил ее аромат жженой карамели, мягкость ее волос, гладкость кожи, дрожащие от его прикосновений руки и ноги и еще Матвея, безжалостно терзающего ее с жадностью молодого голодного хищника, убившего свою первую дичь. Вообще-то они потрясающе смотрелись вместе и здорово его завели.
За дверью послышались какие-то истеричные девичьи крики. Лука нахмурился, но идти проверять, в чем там дело, ему было лень. Дверь вдруг распахнулась, и на пороге показалась девица, на первый взгляд старшеклассница, судя по стилистике, готка. Огромные светло-серые глаза, пожалуй, были самым радостным акцентом во всей ее унылой внешности. Черные волосы были собраны на макушке в высокий лохматый и длинный конский хвост, глаза, как это водится у их племени, грубо намалеваны черным, тонкие черные брови почти полностью выщипаны и нарисованы заново, в губе какая-то металлическая фигня.
— Какого хрена этот старый пердун меня не пускал? — визжащим истеричным голосом с прононсом в нос возмутилась она. — А потом меня же будут упрекать, что опоздала!
Лука с мрачным видом окинул всю ее фигуру, все еще не убирая задумчиво прижатые к губам пальцы. Облегающая футболка с длинными сетчатыми рукавами, покрытыми то здесь, то там круглыми дырами, сквозь которые проглядывают синюшные татуировки. Плоский голый слегка загорелый животик. В пупке тоже что-то блестит. На плечах — коротенькая кожаная курточка-болеро. Низ — облегающие кожаные брюки. Впрочем, нет, какая там кожа — дешевый кожзам. Как обязательный элемент — увесистые сапоги со шнуровкой и на гигантской платформе.
— Лука — это ты? — по-деловому поинтересовалась она.
— Не ты, а Вы, — подчеркнуто отчетливо произнес Лука, убирая от губ руку и откидываясь на кресле, — И не Лука, а Лука Дмитриевич.
— Да мне как-то фиолетово, как тебя звать. Ну, то есть Вас. Буду звать, как скажете.
Она нервно огляделась по сторонам, активно пережевывая жвачку. Лука запер на ключ центральный ящик стола, вытащил ключ и убрал его в карман пиджака, наблюдая, как девушка путешествует по комнате, засунув ладони в задние карманы брюк.
— Прикольный домик. Вкус у тебя есть, — активно изображая из себя раскрепощенную оторву, заметила она.
— Как зовут?
— Меня? Кристина.