Сергей только кивает, глядя через стекло на незнакомый город. Мимо проносятся неизвестные машины, мелькает приморская природа. А с правой стороны ласковым голубым глазом подмигивает Тихий Океан, где на рейде гордо стоят военные корабли. Мальчик вспоминает, как однажды они ездили отдыхать в Одессу, и Черное море заманивало его своей глубиной.
— Мама, — кричал он ей тогда, — я стану капитаном.
— Станешь, станешь, — смеялась она в ответ, — только школу сначала закончи.
— Мама, — обещает он ей сейчас, — я обязательно стану капитаном.
Он не знает, что такое беда. Не было в его жизни беды кроме той, когда ушел отец. Тогда казалось ему, что мир погас. Вместе с ним. Молдавское лето превратилось в лютую зиму, где царит полярная ночь. Но время прошло, лето вернулось, мир снова расцвел.
Не было в его жизни горя, потому что жизнь у него была короткая. Поэтому и не знает мальчик, как называется то, что рвет его сейчас изнутри, заставляя плакать. А дай волю, и рыдал бы навзрыд, как тот малыш в автобусе. Ему так плохо, как будто злобный карлик залез под кожу, и режет жилы маленькими ножницами. Злобно плюется прямо в сердце горячей слюной, которая прожигает там дыры.
Не знает Сергей, что это чувство называется отчаянием. Потому что это чувство для взрослых людей, а дети знать о нем не должны.
— Доллары, иены, фунты, — по вокзалу ходит меняла с сумкой через плечо, — курс выше банковского.
Сергей протягивает сотню, получает взамен пачку купюр.
— На сколько мне этого хватит? — спрашивает он.
Молодой парень удивленно смотрит на него.
— На месяц, если экономить. А ты, вообще, откуда?
Выслушав ответ, почесывает затылок.
— Ясно. Подожди меня. Я сейчас закончу работу, потом что-нибудь придумаем.
Сергей отходит в сторону. Он пока не слишком голоден, его кормили в самолете, а деньги надо беречь. К меняле подходит накачанный тип в кожаной куртке, внимательно слушает, бросает взгляд на потерянного подростка. Что спасло его и сейчас, мальчишка не знает, но волчьи глаза сутенера вызывают страх. Сергей выходит на темнеющие улицы и теряется в толпе.
— Пирожки, беляши, — выкрикивает пронзительный женский голос.
— Книги из собраний сочинений, — вторит ей глухой мужской.
— Ордена, медали, советские монеты.
Страна распродается по частям.
Сергей садится на лавку под памятником Ленина.
— Нужна комната? — спрашивает чья-то тень.
Мальчик качает головой. Деньги надо экономить. Переночевать можно и здесь. Он закрывает глаза и отключается от окружающего шума. Просыпается тогда, когда его начинают обыскивать. Открывает глаза, собирая голову по осколкам, выныривает из тяжелого сна, в котором ему на руки падает и падает окровавленное тело матери. Перед ним двое грязных оборванных пацанов лет восьми-девяти на вид.
— Вот, проснулся, — шипит один, — я тебя предупреждал, что сначала надо было по башке треснуть. Сейчас мента позовет.
— Ага, треснуть, — отзывается второй, — он здоровый, как конь. Не меньше Ромки.
— Вы кто такие? — спрашивает Сергей.