— Ну хорошо, Ника… Раз ты меня раскрыла… — Он старался «сохранять достоинство», хоть и чувствовал, что краснеет не меньше Ники. — Хорошо. А… а как бы ты к этому отнеслась? — спросил он и понял, как по-идиотски прозвучал этот вопрос.
— К чему?
— Ну… вот к этому… К тому, что я пишу такие рассказы?..
— Не знаю… — Ника вдруг неловко рассмеялась. — Не знаю! Вы пишете… Это ваше дело…
Она закрыла лицо руками.
— Ну, а все таки? Ты… — Виктор говорил торопливо, боясь, что Ника обидится или разревется, — Ты не разочаровалась в любимом педагоге? — и стиснул зубы от неловкости шутки.
Она посмотрела на него сквозь пальцы — краем глаза.
— Я… я не знаю. Я растерялась. Честно. Я сразу поняла, что это вы, а я — это я. И я представила…
— Что?
— Ну… как это все… — Ника отняла руки от лица; щеки ее были в красных пятнах. — А вы… вы в самом деле?
В ее глазах сверкнул какой-то особый огонек. Шутки кончились. Виктор помолчал и сказал, глядя ей в глаза:
— Да. В самом деле. Да ведь ты знаешь, Ника. Давно знаешь.
Глаза Ники темнели и распахивались все сильнее… При всем ее шоке ответ Виктора вызвал на ее личике невольную улыбку торжества, хоть оно и горело, как мак.
— Я знаю, что вы… что вы любите меня, вы мне как папа… но не знала, что — ТАК…
— Я и сам не знал, Ника.
— И что… вы хотите..?
— Очень хочу.
Сердце Виктора билось, как сумасшедшее. Странно, но он как-то мгновенно почти успокоился — умом; он просто волновался, но неловкости не было, она испарилась. Наоборот, он будто нащупал какой-то путь…
— А что, я… я действительно для вас — такая, как вы описали?
— Ника… — Виктор подошел к ней. — Ника…
Он медленно поднес руку к ее лицу. Ника дрожала, но не шелохнулась. Виктор коснулся щеки, погладилее; взял за подбородок, приподнял малиновое личико… — Ника…
То, что было дальше, он не понял и не запомнил — как, каким образом так вышло, что спустя полминуты он жарко целовал лицо Ники, ее горячие щеки, губы, шею, а она прижималась к нему, и руки ее обвивали его — будто бы сами, помимо ее воли.
Она задыхалась; на лице ее проступала улыбка блаженства, и Виктор ясно видел это — и сходил с ума. Апрельский воздух, струящийся из окна, отнимал у них разум; ласки затягивали их — еще немного, и Ника стала отвечать Виктору, робко трогая его губами; ошалевший Виктор потерял голову — впился в ее губы, раскрыв их языком, и утонул в сладкой пропасти ее рта…
Вот тут они и пропали. Ника, позабыв обо всем, попискивала, извиваясь под поцелуем; руки ее крепко обхватили Виктора, и даже ноги готовы были обвиться вокруг него, как лиана. Они с Виктором больше не были учителем и ученицей…
Все это произошло так быстро, что ни Виктор, ни Ника не успели осознать свое превращение: из Виктора Алексеевича и его студентки — в страстных любовников. Они только жарко льнули друг к другу, мигом перечеркнув все запреты: апрель сорвал их, как старую шелуху…