— Но ты мне хотя бы свой номер телефона дашь?
Он тихо рассмеялся:
— Дам, не переживай
Через полчаса он нежно прижался губами к моей щеке и усадил в такси. Я назвала адрес, провожая глазами его медведеподобную фигуру до перехода. Машина глухо заворчала и покатилась по дороге в сторону моего дома.
Я вошла в холл на цыпочках, предусмотрительно сняв туфли еще на крыльце, и попыталась тихонько прокрасться в свою комнату.
— И где тебя носило? — мама стояла в дверях столовой, сложив руки на груди. Она выглядела бледной и уставшей.
— Явилась? — раздался из глубины комнаты голос папы, от одного звука которого у меня внутри все сжалось.
— Пап, не надо, — попытался успокоить его Егор.
— Отвали! Я ей сейчас все патлы повыдергаю, дрянь такая! — фигура отца появилась в дверях.
Мама побледнела еще сильнее, чем раньше, развернулась к нему и попыталась остановить, но он просто снес ее с ног, как несущийся под горку груженый КАМАЗ.
И если в первые пару секунд меня просто сковал ужас, то, едва рассмотрев его искаженное яростью лицо, я сорвалась с места и пулей взлетела по ступенькам в свою комнату. эротические рассказы Я успела провернуть замок как раз перед тем, как ручка нервно запрыгала под тяжелыми ударами папы. Я забежала в свою гардеробную, тоже заперла ее на ключ, забилась в уголок и прикрыла голову руками.
Двери долго не выдержат — уж я-то знаю. Папа бывший десантник — для него высадить такую дверь, это одним плечом повести. И в гневе он страшен — ему все равно, кто перед ним, любимая жена, единственный сын или дочь, ради которой он готов горы свернуть. Когда папа злится, разговор у него короткий — удар в живот, потом коленом по лицу и добивающий по шее, а дальше молотить, пока причина его негодования не начнет плеваться кровью.
Дверь комнаты уже с грохотом повалилась на пол. Папа метался по моей спальне и ревел, как загнанный медведь. А я сидела, забившись в дальний угол гардеробной, и беззвучно рыдала от страха. К груди я все еще прижимала свою сумочку. Телефон меня вдруг осенило. Я вынула телефон и дрожащими пальцами набрала номер Шурика — он, конечно, записал его мне на бумажке, но каким-то совершенно непостижимым образом я его запомнила.
— Да? — слышно было плохо, где-то рядом с ним что-то резали болгаркой, сверлили и забивали молотком.
— Саша, мне страшно он меня убьет — прошептала я в трубку.
— Яра? — его голос вдруг стал мрачным. — Называй адрес, я сейчас приеду
Я продиктовала адрес, отключила телефон и зарылась в кучу одежды. Хоть немного времени
Вдруг за дверью стало тихо. Потом папа буквально взвыл: «Кто?!» Потом глухой удар. И ручка двери гардеробной медленно опустилась вниз. И тихий стук
— Яра, выходи, все в порядке, — голос Шурика звучал спокойно и умиротворяюще.
— А папа? — я открыла замок и робко выглянула в комнату.
Картина, представшая моему взору, была из разряда маслом — папа сидел на кровати, красный, как свекла, рядом с ним копошилась мама, с периодичностью раз в три секунды поднося к его носу ватку с чем-то, похоже, совсем неприятно пахнущим, потому что папа кривился и отворачивался, а в дверях, разглядывая раскуроченную лутку, стоял Егор, сложив руки на груди.
— Не беспокойся, я аккуратненько, — улыбнулся Шурик и подал мне руку.
— Гаденыш — выдохнул папа, но уже не так зло, как он кричал на меня.
— Егор, — мрачно протянул руку братишка.
— Шурик, — не менее мрачно ответил мой спаситель.