Мама погладила меня по щеке.
— Так я могу сама о Сереже позаботится… Не могу видеть, как он страдает!..
Я изумленно на нее вытаращился и нервно сглотнул: что я слышу?
— Действительно, сын, ты не против, если Лена покажет тебе, что секс, конечно, приятная вещь и завлекательная, но душу корежить из-за него нечего?
Они говорили об ЭТОМ на полном серьезе, без всяких смешочков и шуточек, как у нас в гимназическом туалете. Просто муж с женой обсуждают насущную бытовую проблему.
Я повернулся к отцу.
— Папа, а ты разрешишь?..
— Я не разрешаю, а спрашиваю у тебя, как у полноправного члена семьи, хочешь?
Я посмотрел на маму и… кивнул. Ее карие глаза блистали.
— Мама, а это не оскорбит тебя не обидит?
Она погладила меня по щеке.
— Что-ты, сынок?! Мы же все друг друга любим, какое же тут оскорбление?!
Отец согласно поддакнул.
— Что же делать? – я чувствовал, как в ногах у меня опять слабеет.
Мама потянула меня за руку и заставила меня подняться со стула.
— Пойдем, нечего откладывать!
Я увидел, что отец тоже поднимается.
— Паша, ты с нами? – спросила мама.
— Никаких больше тайн между нами!.. Вот к чему это приводит…
Я был согласен: с отцом не так страшно. Я знаю – он ведь учил меня плавать.
Пошли мы в спальню родителей. Отец опередил нас и, зайдя в комнату, зажег два торшера по бокам кровати и снял с нее покрывало. Сам он уселся в кресло, то, что было ближе к двери.
Центр комнаты занимала огромная кровать. Слева от нее был большой платяной шкаф, справа – небольшое бюро. Два кресла у противоположных стен. В ногах кровати у самой двери стояло зеркало-трельяж с шуфлятками понизу. Все это освещалось мягким оранжевым светом торшеров.
Мама подошла к кровати, повернулась ко мне.
— Сережа, первое, что ты должен знать о сексуальной практике: главное здесь открытость и искренность! Чем честнее ты будешь говорить о своих желаниях, тем тебе будет приятнее и полезнее.
Отец многозначительно-подтвердительно кивал.