— Любимая, о, как ты прекрасна! — прошептали губы художника и осторожно коснулись её шейки.
Иван Пархоменко «Пигмалион и Галатея»
Потом скользнули ниже, в ложбинку на груди. Сердце красавицы заколотилось с отчаянной силой, словно где-то внутри забилась испуганная птица. Галатея закрыла глаза. Дотронувшись губами до левого холмика, под которым трепетала птичка, Пигмалион ощутил его живое тепло. О, как прекрасны были её формы! Смуглые, с пупырышками «медальки» вокруг затвердевших «орешков». Пигмалион помнит, как он вырезал их самым тончайшим резцом, но сейчас они были живыми, горячими, благодарно откликались на его ласки. Галатея застонала и слегка подалась ему навстречу, а её ладошка мягко скользнула по его плечу. Неожиданно для самой себя ей захотелось раствориться в нежных объятиях Пигмалиона, стать его частью.
Почувствовав желание любимой, Пигмалион поднял её на руки и, даря трепетный поцелуй её нежным устам, вынес через раздвинутые стеклянные двери-окна прямо на берег моря, опустил у самой его кромки на тёплый розоватый с золотистым отливом песок. Вода медленно окатывала их, унося остатки размазанной по телам глины. И вскоре в объятиях Пигмалиона была дрожащая, омытая морем фигурка девушки, прекрасной как сама жизнь. Песок и шелест волн, тихие стоны Галатеи закружили и понесли Пигмалиона по течению его любви. Трепеща от счастья, он соединился со своей возлюбленной, осторожно прорвал тонкую преграду её чистоты, одарил Галатею своим огнём и вдохнул в неё новую жизнь.
— Пигмалион, — чуть слышно прошептали её губы, преображаясь в счастливой улыбке, — я люблю тебя.
А глаза Галатеи излучали мягкий звёздный свет, полный любви.
[1] Галатея — лат. от греч. Galatea — «Молочная».
[2]Колоратурное сопрано — самый высокий женский голос. Его диапазон: «до» первой октавы — «фа» третьей октавы.