— Странно, — продолжала она, — я совсем не помню тебя… Ты говоришь, мы любим друг друга? А что значит любим?
— Ну, это, — смешался Пигмалион, никак не ожидавший такого поворота событий, — это значит, мы испытываем друг к другу любовь.
— Не понимаю, — Галатея покачала головкой, — я не знаю, что такое любовь.
— Ты поймёшь, — успокоил он, стараясь говорить бодрым тоном. — Просто от грозы ты потеряла сознание и… наверное, кое-что позабыла.
— А… почему я раздета? — смущённо опуская взор и плотнее запахивая покрывало, спросила она.
— Ты позировала мне, — вновь нашёлся Пигмалион. — Я пытался лепить тебя, но… молния ударила и всё разбила.
— Жаль, — её личико погрустнело, — мне бы очень хотелось взглянуть на твою работу, — печально улыбнулась она.
— Идём, я найду тебе одежду, — Пигмалион взял её за руку и повёл в комнаты.
— Разве её нужно искать? — удивилась Галатея. — Разве у меня не было одежды?
— Была, конечно… — неуверенно отвечал он, — но… вчера ты всё отдала беднякам, и сегодня мы как раз должны были сделать тебе новый гардероб, — опять соврал он.
— Хорошо. Я умею шить, — вдруг сообщила она.
Едва они сделали несколько шагов по полу мастерской, усыпанному осколками статуй, как Галатея вскрикнула и замерла на одной ножке.
— Что, что случилось? — испугался Пигмалион.
— Я, кажется, поранила ногу, — слёзы показались из её глаз.
Пигмалион легко подхватил её на руки и понёс в комнату. Усадив поудобнее на диван, осмотрел ранку. На пяточке действительно была самая настоящая ранка, из которой сочилась живая кровь. Влюблённый художник склонился к ней и приник к ранке губами.
— Что ты делаешь? — дёрнулась Галатея.
— Я должен удостовериться, что в ранку не попал осколок, — улыбнулся он и крепко охватил её ножку. Отсосав кровь, заклеил ранку бактерицидным пластырем.
Потом он подобрал для Галатеи несколько своих рубашек.
— Вот, — улыбнулся он, — пока придётся ушить их, а потом я куплю тебе много платьев.
— Хорошо, — она с милой улыбкой кивнула головой, — только… ушить… не получится… Они слишком велики для меня, — Галатея смутилась, — может, я выкрою из них что-нибудь новое?
— Конечно! — Пигмалион растянулся в довольной улыбке.
Она действительно оказалась искусной мастерицей и через два часа предстала перед Пигмалионом, когда он убирался в разгромленной мастерской.
— Тебе помочь? — тихо спросила она своим мелодичным голосом.
Он вскинул на неё глаза и уже в который раз потерял дар речи. Девушка стояла перед ним, одетая в бледно-фисташковую льняную тунику, которую она соорудила из двух его рубашек. Туника выгодно подчёркивающую её восхитительную фигуру и нежный оттенок кожи. Длинные волнистые волосы были собраны высоко на затылке в пышный хвост, спускавшийся до талии.
— Так тебе помочь? — повторила она и рассмеялась.