— По рукам и по ногам. Приступай, Крокодила.
— Ну, во-первых…
Она рассказывала ему немыслимые вещи, выворачивалась перед ним наружу всей утробой, и того же требовала от него. Юркин опыт был бедным, как у младенца,и ему пришлось пускаться в сочинительство. Дашка верила, и постепенно Юрка сам себе стал казаться эдаким тертым Казановой.
— …А с девочками ты пробовала?
— Ооооо! Уууууу!
— Аааа?
— Угуууу! 🙂 Знаешь, это совсем особое. Особенно если девочек двое.
— Ты что, и с двумя?..
— Да, недавно совсем… Когда мужик тебя ебет — ты тащишься от его силы, от того, что он тебя имеет, владеет тобой, как хозяин… А когда девочки — совсем наоборот. Они такие нежные, как ветерок, как паутинки… аж жутко. В этом что-то очень запретное есть, и стыдное. Стыднее, чем с мужиками, которые брутально ебут тебя в две дыры.
— А что, ты и тут…
— Было дело. Я не хотела… но потом улетала на луну, извивалась и выла, как волчица. Они насадили меня сразу на два дрына: один сначала воткнул мне в жопу, а потом приподнял – и тогда другой надел меня спереду на себя. Я почти не вырывалась, хоть и синяя была от страха. Больно не было, ведь я отлично разработана и спереди и сзади, и мокрею, как по приказу :)))) И вот их члены терлись друг о друга во мне, мяли мне мою маточку, как занавеску, и я просто истекала… сам знаешь чем 🙂 Меня заперли, стиснули меж двух мужиков, вспороли внутри, залезли в самые кишки, — и еще целовали меня до самого горла, вылизывали мне уши, доили мне сразу обе сиськи — и трахали, трахали, пока я не захлебнулась в собственных соках и не сдохла в них… Уууууу!.. Потом, когда я выкончалась до капли, и из меня вытащили члены, было чувство, будто я пустая внутри, как сдутый шарик…
Юрка читал ее исповеди и сходил с ума от отвращения, страха, жалости – и возбуждения, дикого звериного возбуждения, не покидавшего его ни на секунду. Он будто присутствовал в Дашкиной спальне, видел все ее жесткие трахи во всех деталях — и она не стыдилась его, а наоборот, подставлялась ему своим распахнутым всем, оставаясь его сестрой и лучшим другом. Онанизм стал неизменным атрибутом его общения с Кроко — Юрка выплескивал со спермой то, что ему говорила Дашка, и то, что он сочинял сам:
— …Дашк, а ты по-прежнему бреешься ТАМ?
— Ну да, а что?
— Ничего. Просто я люблю меха. Полюбил с недавних пор. Когда девочка вся лапочка, нежная такая, а ТАМ у нее – волосики, шерсть, как у зверя… знаешь, как встает!
— Сам ты зверь! Зверюга, самец дикий… А скажи-ка…
— Ась?
— А что, ты разве никогда не трахался с двумя?
— Трахался. Недавно совсем. Это ты меня вдохновила, Дашк.
— Чтоооооо? Серьезно???
— Ну да)))))
— Расскажииииии!!! А ну колись!!!!!
— Колоться не буду, а рассказать расскажу)) У нас есть такие суперские близняшки, Катюха и Светка. Шатенки, и кудрявые-кудрявые, совсем как ты когда-то, а я это люблю больше всего, ты ведь знаешь, я давно говорил тебе… Они уже месяца два в меня втюренные обе. Этот гамлетовский вопрос не давал мне спать: Катька Или Светка?! Ну, а кое-то подсказал мне радикальное решение)) Затащил лапушек к себе… Пришли в ужас, вестимо, долго отнекивались, боялись… но я просто тупо стал их ласкать….))) то есть не тупо, конечно, а так, как я умею… Обнял обеих, без насилия, чтобы утонули девочки слегка в сбитых сливочках… лизнул одну, другую… ну, а им много не надо)) Как оказалось)))) Через десять минут они уже, голенькие обе, терли меня своими булочками, розовыми с молочком, щекотали кудряхами — и лизали мне уши, с двух сторон сразу, ааааа!(специально для candyfoto.com — candyfoto.com) Я боялся, что не смогу трахать двоих сразу, чтобы никто не был в обиде — но как-то само собой вышло, что все при деле, все сходят с ума и все лижут друг друга и лупят грудями, бедрами и лобками, как психанутые))) Я ебал Катьку, доил ее булки, и лизал Светулю, а та ездила пиздой по Катькиной мордочке, и та была вся в ее соках, как улитка. И я заставил их трахнуть друг друга! Они не хотели, но я уговорил… и они так зверски извивались и пищали, что просто полный улет!!! а я тем временем лизал их, трогал и дергал везде, где успевал…
Изумленный Кроко изрыгал восклицательные знаки, а Юрка вошел в роль и стал пялиться на Катьку и Свету (реально существующих), вгоняя их в смущение.
Однажды Кроко заявил ему:
— Ну, Команданте, благослови! На оргию собираюсь.
— ???
— !!! Все бывает в первый раз, да. Но жутковато, честно говоря. Боюсь не справиться. Там будет штук пять девок и столько же пацанов. Все казановы опытные и шлюшки хоть куда. Вдохнови меня, внуши, что у меня получится!
И Юрка внушал и вдохновлял, кусая ногти. «Боже, знала бы тетя Катя», думал он, «моя сестра, мой лучший друг — шлюха. Шлюха!» Он оправдывал себя и ее тем, что «сейчас все такие». «Родилась красивой — бери все от жизни!», думал он — и внушал это Дашке:
— Моя философия проста: Ктулху дал мне ум, тело и хуй с яйцами — почему я не должен пользоваться ими на все 110? Вот я и беру от жизни все, что успеваю. А теперь, Крокодила, питерская гетера, вакханка или как там тебя… разевай свою божественную пасть и выкладывай, что с тобой творили на оргии.
— Оооооо! Знаешь, до сих пор мозги косичкой.
— Афро?.. А причем тут мозги, кстати?
— Вот попробуешь — поймешь… Я не могу передать тебе, что это такое. Вначале очень трудно организоваться, найти общий ритм… Почти противно. Но потом… когда все заведутся, и лижут, гладят, массируют и ебут с жаром и без разбора — вот тогда… ААААА!!! Я не могу описать тебе. Это так страшно, так запретно — и так офигиииииительно УЛЕТНО!!!!! Ты чувствуешь себя частью всеобщего океана блаженства, сливаешься с ним, как капелька, теряешь свое «Я», теряешь вообще все — память, разум, голову… остаются только две великих П: Плоть и Похоть. И Блаженство, дикое, запредельно-огненное Блаженство… Когда все смешалось в лаве ласк, прикосновений и вылизываний, и ты лижешь чью-то пизду, или чьи-то яйца, и везде вокруг тебя — тела, лижущие языки, жадные руки и хуи, протыкающие тебя во всех местах… кто-то ебет тебя то в одну дырку, то в другую, кто-то доит твои сиськи, набухшие медом, и ты лопаешься долгими, бесконечными оргазмами, истекаешь кончей — и все кончаешь, кончаешь, истощаясь до последней капли, и в мозгах темнеет, как перед смертью, и не хочется жить, а только подохнуть в этой ослепительной муке…
Дашка умела описывать, чего уж там. Юрка лопался от зверского онанизма и от ужаса за Дашку; он даже хотел завести с ней разговор о морали, — но вместо того наплел ей о том, как нашел в сети групповушный клуб, как был на оргии в бане — с вымазыванием в мыле и в шоколаде, — и Дашка опять завистливо сыпала восклицательными.
Однажды она заявила Юрке:
— Ну все! Старый панцырь — на помойку!
— Ты о чем это, зубастая?
— Угадай с трех раз.
— Прикидище новый? Фиговый листочек?
— Вот еще. Стала бы я выкобениваться из-за тряпки. Бери глубже.
— Что, опять с волосами что-то?!!!
— Теплей, теплей, дружок…
— Дашк, я тебя убью. Что натворила?
— Да так, ничего особенного… Побрилась налысо.
Юрка почувствовал, как в его глазах темнеет.
— Зачееееееееем??????
— А так просто. Захотелось. Знаешь, как жутко было? Как перед первой оргией. Ведь это, считай, почти что навсегда.
— Дааааш…
— И с красотой прощаться трудно. Ведь лысина — уродство, как не крути. Но в этом-то и вся фишка… Да ты понимаешь меня, не прикидывайся.
Юрка понимал. Он представлял себе красавицу Дашку, выбритую, как зэковец, похожую на нелепое розовое яйцо — и его член лопался от странного, томительного желания, горького, как миндаль.