Всерьез и надолго, Лисенка.
Девушка удивленно смотрит на меня.
— Откуда вы знаете?..
— Ну, ты рыжая, с веснушками. Лиса, Лис, а ласкательно, значит, будет Лисенок, Лисенка.
— Да, точно. Так меня обычно и зовут друзья.
— Но для Лисенки ты слишком бесхитростна. Или я ошибаюсь?
— Ошибаетесь! Ну, иногда. Вот, как сейчас. — уже улыбаясь, отвечает Лис.
Снова это состояние спутанности. В голову приходит мысль о том, что Лис еще девственница. Слегка подталкиваю ее к дверям. Лис отходит. Я подхожу совсем близко к ней. Грудью касаюсь ее сисек. Опускаю руку вниз. Задираю подол сарафана выше. Лис глубоко вздыхает. Кладу руку на лобок. Приспускаю ее трусы. Она обеими руками упирается в мою грудь и закрывает глаза. Двумя пальцами массирую половые губы, чувствуя, как ее лоно увлажняется. Погружаю пальцы дальше. Упс, тупик. Девственная плева. Она вздрагивает, инстинктивно пытаясь отстраниться.
— Подруги, поди, уже троллят. — ласково обращаюсь к Лис.
— Есть такое. — шепотом отвечает она.
— Бережешь себя для достойного. А его все нет и нет? — провоцирую я.
— Берегу. А вы достойный? — с надеждой в голосе спрашивает девушка, смотря мне в глаза.
— Поживем-увидим, Лисенка.
Я отхожу на шаг от нее. Она все еще напряжена. Так дело не пойдет. Надо помочь ей расслабиться.
— Сейчас долгий перегон. Никто сюда не зайдет. Поэтому у нас есть время.
— Время для чего?
— Для этого самого. Сними сарафан.
Лис покорно снимает его и мнет его в руках.
— Давай сюда.
Отдает. Я навожу на нее смартфон и фотографирую в полный рост. Она смотрит в объектив, улыбаясь и не отводя взгляд.
— Теперь трусы.
Чуть замешкавшись, снимает.
— Сюда.
Она отдает мне трусы и прикрывает лобок руками. Потом убирает их и вытягивается в струнку.
— Ты мне нравишься.
— Вы мне тоже.
— С этого момента на «ты». Поняла?
— Да.
— Умница.
Делаю несколько снимков. Она краснеет, но не пытается закрыться руками. Ее соски возбуждены. Между половых губок появилась капелька смазки. Сарафан вешаю на поручень, а трусы и смартфон прячу в карманы. По ходу, прятать чужие трусы становится традицией в наше время. Передо мной стоит голая девушка в одних кроссовках. Лис течет.
Я подхожу к Лис. Милая встряхивает головой и ее волосы окутывают нашу близость, создавая иллюзию вечного уединения, покоя и странной спутанности…
Дежавю? Отнюдь, просто я мысленно воспроизвожу одно и тоже же описание для этой интимной ситуации. С девушками, которых встречаю сегодня впервые. Почему так? Но бог любит троицу, значит, по идее сегодня произойдет и третья встреча, похожая на эту. Ну, да. Ведь еще есть и Кира.
Я отхожу от Лис на полшага и кладу руки ей на плечи. Смотрю ей в глаза. Лис, видимо, снова что-то там себе надумав, опускается на колени передо мной. Кладет руку мне на пах и, смотря вверх на меня, спрашивает:
— Можно?
— Можно, но попозже. Не сейчас, в общем. И еще. На людях теперь обращаешься ко мне словом «Хозяин». Поняла?
— Да, Хозяин.
— Ты еще ни разу не сосала?
— Увы, нет. — улыбается Лис.
А девочка то с чувством юмора. Сейчас это редкость.
— И готова взять член в рот здесь, в вагоне электрички. Где все тебя могут увидеть?
— Да. Я… Всегда готова. — как пионер отвечает Лис.
— Похвально. Но сейчас моя очередь…
— Взять в рот?..
— Пошути тут мне. Останешься без куни…
— Ой! Хочу куни, хочу куни, хочу куни. — громко кричит Лис и радостно хлопает в ладоши, вешаясь мне на шею.
Снимаю ее руки с шеи и, как это сейчас модно говорить, социально дистанцируюсь.
— Обопрись о двери спиной и расставь ноги.
Лис быстро выполняет. Сажусь перед ней на корточки и беру ее за бедра. Крепко сжимаю. Пробую Лис на вкус. Языком. На моих глаза большие половые губы раскрываются, обнажая клитор и малые губки. Беру ее за руку и кладу к себе на голову. А то ведь не догадается. Лис кладет и вторую руку и прижимает мое лицо к своему распускающемуся розовому бутончику. Покрываю его легкими поцелуями. Вылизываю ее лоно. Потом делаю вращательные движения. Ускоряю темп. Лис начинает громко стонать. Замедляюсь и всасываю ртом ее клитор. Большие губы. Малые губы. По краям. Ее сок течет по моему лицу, тягучие капли тянутся на пол и падают. Я начинаю качать маятник. В большинстве случаев именно это движение приводит к быстрому оргазму в куни. Лис издает какой-то животный гортанный звук из самой утробы.
— Гр… Ыыы… Ах… О… Пожалуйста, еще. Да… Гр… Ыыы… Ах… Да… Да… Гр… Ыыы… Ааааа…
Всасываю клитор и не отпускаю. Лис бьется в оргазме. И начинает отталкивать мою голову от себя. Пару секунд я продолжаю ее мучать, а потом отодвигаюсь и встаю. Лис медленно сползает на корточки вниз. Беру сарафан и вытираю свое лицо. Лис по-прежнему сидит в прострации. Глаза в кучку. Закрывает и открывает их. Да уж, изголодалась девочка в ожидании принца. Фотографирую ее в таком положении. Хороший кадр. Память…
Неожиданно всплывают слова Африканыча о различении предназначения и призвания. Мысленно отдаю приказ: «Выброс себя из головы». Пустота и тишина. Так бывает, когда осознаешь нечто важное…
Даю Лис еще три минуты отдышаться и протягиваю руку:
— Вставай. Ты как? Жить будешь? С самоуничижением на сегодня, надеюсь, покончено?
— Да. Мне так хорошо, еще никогда не было. Спасибо тебе.
— Охотно верю. Привыкай. Теперь так будет всегда.
— Ой! Правда?..
— Правда. На тему оргазма, как и денег, я не шучу. Тебя когда-нибудь пороли?
— Мм. В детстве пару раз. А что?
— К порке ты тоже привыкнешь. Такова суровая проза жизни. Согласна?
— Да, Хозяин.
— Вот и умница. Идем.
Лис встает и одевает сарафан.
— Ммм. А трусы?..
— Обойдешься. Еще чего.
— Ага. Обойдусь. — и лыбится так самодовольно.
Осматриваю ее с ног до головы. Вид слегка помятый, но довольный и приятно расслабленный. Что и требовалось доказать. Подхожу к Лис, беру край подола и вытираю ей промежность. На сарафане остаются следы. Прекрасно…
Возвращаемся к Ае. Та берет с места в карьер:
— Ну, вы маньяки. Вас даже отсюда было слышно.
— Так это разве плохо? — возражаю лукаво я.
Лис садится и смущенно смотрит в окно с какой-то совсем уж неприлично глупой улыбкой на лице. Я падаю рядом Аей.
— У меня есть гипотеза об инварианте призвания человека. Возможно, призвание можно взять в качестве основания для проверки аутентичности. Помнишь, когда мы переписывались, я рассказывал про Основателей из Киева. Скидывал тебе линки на видосы с Африканычем. Так вот, он различает предназначение и призвание…
— Помню. Было дело. Предназначение — то, каким образом личность человека оказывается востребована обществом. Собственно, саму личность человек выращивает в себе, чтобы быть принятым в обществе. Сама по себе личность никуда не годится. Ну, разве что подрочить на нее. Типа, о, какая крутая у меня личность! А призвание — то, каким образом сам человек оказывается востребован богом. Т. е. призывает человека не государство, не общество, а только бог.
— Да. Внимание вопрос. После возвращения из небытия у человека могут измениться как предназначение, так и призвание?
— Думаю, смещение баланса может происходит сразу по двум вершинам. Так, а что в таком случае является третьей вершиной в треугольнике. — произносит Ая.
— Может быть, совесть. Например, Африканыч говорит о том, что личность проявляется исключительно в поступках. Очень важных. Которых в жизни много не бывает. — размышляю я. — Возможно, совесть, как и раз, и вмешивается в сюжет для личности. В общем, в моей картине мира призвание является инвариантом жизни человека. Так как бытие и небытие это лишь сфера приложения божественного замысла, явленного нам в жизни. В том числе,…