— Чтобы поговорить в более спокойной обстановке?
— О чём?
— О том, о сём…
— Вон вы какой!… То-то я смотрю в вас так Серафима вцепилась, словно клещ! А с виду такой маленький… Но, поди, сладенький?..
— Так как насчёт того, чтобы отойти в сторонку, чтобы отведать, сладенький ли я?
— Здесь никак не получится…
— Почему?
— По кочану! Вы тут новенький, и у всех на виду, никуда от них не денешься. А вон и мой деверь, что подсел к вашему управляющему. Небось не только о завтрашнем сенокосе говорят, но и о вас… Нам пора расстаться…
— А когда и где можно увидеться?
— Вы знаете, где лесная сторожка? Нет? Мы завтра там будем весь день работать. Приезжайте туда с Марией Александровной.., После обеда… Скажите, что нам надо бы кой-что обговорить с ней…
Я собрался, было, повторить свой вопрос о свидании, но в этот миг на нас налетела новая людская волна, мы оказались разъединёнными, а меня закружили-завертели так, что я в конце концов упал – да так сильно, что не мог двинуть ни рукой, ни ногой. А когда перевернулся на спину, увидел склонившиеся надо мной девичья лица: смеющиеся, хохочущие, показывающие языки и делающие рожи.
— А хочешь, мы тебя измажем сажей? – вдруг спрашивает одна из них?
— Или портки снимем и без них пустим гулять? – вторит ей другая.
— Точно! А заодно посмотрим, что у него там и чем отличается от наших деревенских!
— Только давайте оттащим его подальше отсюда, в кусты, а то бабы налетят, отнимут…
Меня берут подмышки и ведутв темноту. Я всё ещё чувствую боль в конечностях, но мной уже руководит и любопытство: что будет дальше.
— Машка, Нюрка и Фроська, — соберите мальчишек и уведите их в другую сторону, — слышу я приказ одной из них. — А то, не дай бог, очухаются от беготни и начнут нас искать.
— Нам тоже хотся взглянуть! – пробуют возражать те.
— На что взглянуть?
— На пипку его!
— Может в другой раз, а пока у себя пощупайте! Сопливки ещё!
Сопливки, посапывая от обиды, уходят, а меня ведут дальше.
— Ну всё, пожалуй, здесь нас не застукают, — слышу я всё тот же командный голос. – Сажайте его.
Меня усаживают на траву. Вокруг не видно ни зги, одни только силуэты.
— Сколько вас? – подаю я наконец голос.