По следам Аполлинера. 28 — маман

По следам Аполлинера. 28 - маман

Глаза её закрыты, таз прекратил извиваться, а колени раздвинуты врозь так широко, что я моментально оказываюсь между ними, стаскиваю с себя вниз свои брюки и подштанники и, вспомнив, как это проделывал уже с тётей Таней, решаю приступить к проникновению, не тратя время на снятие штанов, тем более что этому мешает пояс для чулок с лентами. Не сразу это мне это удаётся: то тычусь в ткань панталон, то ещё куда-то. Но вот мой хоботок погружается во что-то тёплое и влажное, и я принимаюсь усиленно двигать им туда и сюда.

К моему удивлению и удовольствию через какое-то время я чувствую встречные движения с её стороны – сперва еле заметные, потом весьма ощутимые. Впившись своими губамив её губы, я замираю, не в силах воспрепятствовать исторгаемому из меня сладострастному потоку. Дёрнувшись ещё несколько раз, я продолжаю некоторое время свои возвратно-попятные движения, но так как ничего кроме собственной мокроты не ощущаю, то прекращаю их, не разжимая, однако, объятий.

— Я у тебя первая? – вдруг спрашивает маман, в свою очередь обнимая меня.

В её голосе мне слышится какая-то нотка надежды, что это именно так.

— В каком смысле? – переспрашиваю я, чтобы иметь время обдумать верный ответ.

— Ну,.. вот в этом самом…

— А ты как думаешь? – опять тяну я с ответом.

— Мне бы хотелось, чтобы это так и было… Да вот боюсь…

Понимая, что мой инструмент надолго вышел из строя, я вынимаю его, сваливаюсь рядом с ней, благодарно обнимаю и целую её и в свою очередь задаю вопрос:

— Чего же ты боишься?

— А как насчёт Тани?

— А ты сама поинтересуйся у неё. Ведь вы же в заговоре против меня. Что ей тут удалось? Есть чем похвастаться?

— Обязательно поинтересуюсь, — обещает она, поворачиваясь ко мне и в свою очередь обнимая и целуя меня. – Но хотелось бы выслушать и твои признания. Причём правдивые.

— Правдивые? Пожалуйста! С чего начать только? Ну, целовать она мне себя позволяла. Даже, по моему, не только в щёчку. А вот любоваться персями, — что-то не помню. Не говоря уже о том, чтобы держать их в руках и ласкать, как это делаю, например, я сейчас…

Тем временем я развязываю пояс её платья, задираю ещё выше подол, отстёгиваю пояс для чулок и тащу вниз панталоны.

— А это ещё зачем? – спрашивает она, хватая меня за руки.

— Чтобы поцеловать пупок! Можно?

— А у Тани ты целовал?

Этот вопрос уже следует после моих поцелуев.

— Ты что? Не веришь, — спроси!

— А что? И спрошу при случае, — соглашается она, приподнимая при этом то одну, то другую сторону таза, и облегчая таким образом мои старания стащить панталоны с её бёдер.

Ещё несколько мгновений, и я, привстав на колени, стаскиваю эти панталоны вдоль голеней и щиколоток а затем кидаю их рядом на траву. После чего сгибаюсь над её лоном и погружаю в него свои губы и язык.

— О-о-о! – слышу я её завывания и чувствую, как её руки давят мне на темечко, а ляжки бьют по ушам. – Я-то думала…

— Что ты думала? – поднимаю я вверх голову, чтобы сделать вздох.

Но она не отвечает, только судорожно руками заталкивает обратно мою голову в свою мокроту и принимается елозить под моим языком, громко дыша.