Прошла пора учебы, и наступило долгожданное лето. Мы с мамой, после того случая, уже несколько раз ездили на дачу, но то, что уже однажды случилось, больше не повторялось. Я думаю, это было из-за маминой загруженности на работе. Она очень уставала, и на даче просто отдыхала. Даже находясь в одном доме, мы с ней редко виделись. Я постоянно думал о ней, её теле, но нечего не происходило. Прошедший июнь не принес не чего нового. Отношения с мамой были в принципе такими же, как и до момента нашей «любви», только стали мы с ней более откровенными в наших разговорах и поступках. Теперь мы не запирали дверей не в ванной, когда мылись, не в комнаты, когда переодевались или ложились спать. Нам не чего, было, стыдится своих тел. Но всё же когда я видел маму обнаженной, во мне закипала страсть, к её прекрасному телу. Я, по-прежнему, часто занимался онанизмом, но в моих фантазиях теперь присутствовала только одна женщина — моя мама. Иногда мама видела, когда, проходя мимо моей комнаты, заглядывая ко мне, как я усердно драчил свой член, чуть ли не обеими руками. Она нежно улыбалась мне, но не заходила в комнату, а просто смотрела, как я бурно выплёскивал из себя потоки моей молодой спермы, и как они растекались по моему телу. Однажды я вернувшись неожиданно для мамы с прогулки застал её за тем как она уже теребившая с яростью свои соски и клитор начинала кончать, и то даже тогда она не позвала меня помочь ей в этом прекрасном занятии, а просто улыбнувшись, откинув свою голову назад, начала бурно кончать. Я сразу же подбежал к её кровати быстро скинув с себя шорты и трусы прилёг с ней на её кровать и начал яростно дрочить свой член, а мама уже полусидя на кровати смотрела на меня не говоря не слова. Я дроча, свой член смотрел на маму, на её тело, её вагину, дрочил с неимоверной скоростью, боясь, что она сейчас встанет и начнет одеваться. Почувствовав, что я начинаю кончать, мама поднесла свою руку к моему члену, поймала на лету несколько брызг моего семени и положила их себе в рот. Покатав на язычке сперму, она её проглотила, облизнулась, встала и пошла в ванну, принять душ. Меня, было вставшего и двинувшегося за ней, она ненавязчиво отстранила рукой и сказала:
— Не надо милый, ты, наверное, уже понимаешь то, что наши отношения, это не хорошо, это позор нам обоим, и мне в первую очередь, так как я их начала развивать!
— Но я люблю тебя мама — со всей своей пылкостью произнёс я.
— Я тоже тебя люблю, но только как сына, и по этому я говорю тебе, что наши отношения надо прекратить, пока всё не зашло слишком далеко.
— Я всё равно буду тебя любить — тихо ответил её я, и, отвернувшись быстро зашагав, ушел в свою комнату.
Она недолго постояла в коридоре, глядя мне в след, а после зашла в ванную.
Через три дня она объявила мне, что она взяла отпуск и уезжает в Сочи на две недели отдохнуть. А присматривать за мной приедет мой дядя, брат моего отца, который в отличие от самого отца питал к нашей семье нежную заботу и уважение к моей матери. Когда мама уезжала, я стоял на перроне перед поездом, и пытался сдерживать слезы, потому, что мне было обидно, что я не еду с ней, а остаюсь дома, с дядей, что я не увижу её две недели.
Но мой дядя оказался «клёвым парнем». Мы ходили с ним в поход, рыбачили, загорали и купались на речке, сидели у костра, он рассказывал мне, много историй из своей жизни, он был отставным военным, комиссованным из армии по ранению. Пуля пробила ему легкое, когда он воевал в Афганистане. Его тогда еле-еле спасли. А когда он вернулся на родину, моя мама ему помогла реабилитироваться.
Во общем, две недели пролетели практически не заметно. Дядя уже взял билет на обратную дорогу. До приезда мамы оставалось ещё часа четыре, и я вышел во двор поиграть в футбол с соседскими пацанами. Меня поставили на ворота, и уже под конец игры, при неудачном выпаде за мячом, я потянул мышцы на спине. Придя, домой дядя немного растер мне спину спиртом, и боль немного утихла. После этого, мы с ним поехали на вокзал, успели встретить маму, привезти её с вокзала, и дядя поехал на вокзал сам. Мы с ним распрощались, мама его поблагодарила за помощь, и он уехал. Мама приняла душ с дороги, чуть-чуть пообедала и зашла ко мне в комнату.
— Ну и как вы тут поживали без меня — спросила меня мама, присаживаясь ко мне на диван.
— Да ничего, всё было хорошо — ответил я, немного поморщиваясь от боли в спине.
— Мне уже сказали про твоё несчастье — сказала мама, показывая на мою спину. Давай-ка я тебе её разотру, и всё пройдет.
Она помогла мне снять майку, уложила на живот, потом принесла из своей комнаты какой то крем начала его медленно втирать мне в спину.
— Как ты хорошо загорел, пока меня не было, прямо стал весь черный как негр, улыбнувшись, констатировала мама.
— Старался, как мог, тихо ответил я, чувствуя, что начинаю возбуждаться под мамиными прикосновениями.
— Я тоже постаралась загореть как можно сильнее, хочешь посмотреть?
И прервав массаж, она встала с дивана и сдернула со своих плеч, свой накинутый халат. Её тело имело не равномерный загар. Кожа на спине, шее, плечах была цвета светлого шоколада, а на груди имелись следы от купальника. Мама никогда не обнажалась на людях, даже в последнее время, постепенно входящий в моду загар без верха, ей был не по душе.
— Ну, как? спросила она.
— Мама ты восхитительна — только и смог ответить я, мне нравиться такой загар на твоём теле.
— Так ты всё ещё не остыл, от последнего нашего разговора?
— Нет, и наверное, никогда его не забуду — с грустью отозвался я.
— Ну, что же с тобой после этого делать, негодный мальчишка — нежно улыбнулась мама.
— Любить меня — с нескрываемым трепетом в голосе ответил я, и повернувшись к ней лицом, нежно обхватил её грудь всё ещё скрытую под её халатом.
— Ну, тогда разденься сам, и помоги раздеться мне — попросила меня мама своим чудным, нежным голосом.
Я, не медля больше ни одной секунды, вскочил с дивана, быстро рванул вниз свои шорты, вместе с трусами, и ногой отбросил их в сторону, нагнулся и быстро снял с себя носки. А когда я распрямился, то увидел, как мама возбуждёнными глазами смотрит на низ моего живота, где очень быстро твердел и наливался силой мой член. Я подошел к маме, развё её руки в стороны и развязал поясок её халата, он распахнулся, и я увидел как всегда прекрасное тело матери, со следами загара. Скинув с плеч её уже ставший ей ненужным в этот момент халат, увидел на ней новые красивые чёрные кружевные трусики. Зацепив руками резинки её трусиков, я от нахлынувшего на меня возбуждения, резко дернул их вниз так, что они лопнули.