— Ну же! – наконец, произносит она умоляюще. – Давай! Я жду! Чего же ты?..
Почувствовав прилив крови к своему хоботку, я беру его в руки и, лишний раз убедившись в его боеготовности, тычу им ей в промежность. Но почему-то не попадаю в нужное место. Тогда я беру её руку и просовываю под себя, произнеся:
— Помоги, пожалуйста!
Чувствую, как её пальцы, дотронувшись до моей восставшей плоти, отпрянули, было, назад, и повторяю:
— Пожалуйста!
Теперь эта плоть крепко схвачена ими и направлена внутрь. И сразу же, крепко-крепко прижав меня к себе, маман принимается столь энергично двигаться, что мне остаётся только слегка подыгрывать ей, с удовольствием наблюдая за её страстными порывами, ахами и охами, сопровождающими её неоднократные излияния.
В конце концов всё это заканчивается курьёзом: при очередном её взрыве её таз заходил с такой силой, что мой змеёныш оказался за пределами её утробы. Она хватается за него рукой с вполне очевидными намерениями, но я оказываюсь быстрее и моментально сваливаюсь с неё и вытягиваюсь на боку рядом с нею.
— Ну надо же! – восхищённо произносит маман, широко открыв глаза и устремив их на верхушки деревьев. – Кто бы мог подумать? Ведь мальчишка!.. Да, да, мальчишка!
Затем, поворачивается со спины в мою сторону и, облокотившись на одну руку, в то время как другая рука продолжает крепко удерживать свою добычу, несколько раз порывисто целует меня, а потом неожиданно продолжает:
— Да, да, мальчишка! Я так и думала. И поверила, было, твоим словам, когда спрашивала про Таню… Возмечтала даже: вот, стану его первой учительницей! Но вот это!… Ну, то, что ты делал со мной… Перед этим… Только что… Да я в жизни такого не видела!.. У кого ты успел такому научиться?..
И начинает трясти меня за плечи.
— Ну уж, конечно, не у твоей Тани! – отвечаю я, также приподнимаясь на одном из локтей и принимаясь целовать и ласкать её. – Даже если Жора чему-то и успел обучить её, навряд ли она посмела бы поделиться этим опытом ещё с кем-нибудь. А у меня есть глаза, и мне тут многое пришлось увидеть интересного. Взгляни чуть наверх и назад. Видишь, ветлу? Вот именно с неё мне в первый раз посчастливилось наблюдать за тем, что Жора на этом самом месте делает с тётей Таней… Зрелище, признаюсь, было восхитительным… Но признаюсь, что если бы кто-нибудь наблюдал за ними тогда и за нами сейчас, то уверен, что сравнение было бы не в их пользу…
— Привираешь, наверно! – не без некоторого вызова бросает она мне, не прекращая баловаться моим достоинством.
— Вовсе нет, дорогая! Хочешь, я тебе продемонстрирую ещё одну позу? Хотя навряд ли, она для тебя неизвестна…
— Нет, нет, миленький!.. Мы и так здесь засиделись… Надо собираться и присоединяться к остальным…
И отпустив мои причиндалы, тянется за панталонами. Я вскакиваю, натягиваю на себя свои штаны и говорю:
— Ты можешь не торопиться, а я побегу. Что сказать Афанасию Павловичу, если увижу его?
— Да, пожалуй, ничего, — отвечает она.
— А если он вдруг заинтересуется, где ты? – задаю я другой вопрос, вспомнив вдруг о своём другом намерении – отомстить и ему, сделав что-нибудь с его женой.
— Что найдёшь нужным, то и скажи, — даёт нейтральный ответ она.
— Тогда тебе тем более не нужно торопиться уходить отсюда, — говорю на прощание я и начинаю взбираться наверх.