Еще пять минут.
В Егоровском углу опять вспыхнул свет. Злобный Егоров показал два пальца, чиркнул себя по горлу, показал на дверь и по диагонали пересек ладонью перед собой. Затем вылез из своего паучьего угла, и положил фонарик на крышу машины.
«Вот и все. Слава тебе, боже. Я потом все, что хочешь, для тебя сделаю. Четыре — ноль. Девяносто процентов дела сделано. А может быть, и все сто». Возвращалась штурмовая группа, предупредив, чтобы не стреляли, а два тела уже лежали наверху, в доме, протекая красным. «Только бы не пятый», — подумал Вася.
Дверь наружу бесшумно открылась, и тенями вошли Башкир и Азот, снимая сферы и поднимая ПНВ на лбы, превращаясь из громозек в рогатых чертей. Егоров показал им на дверь в подвал, и завозился над генератором. Это была последняя фаза операции «Пиздюляция». Включить свет. Если кто–то есть в подвале — пусть моргает. А его товарищ, устранивший поломку, топая ногами, спустится по лестнице вниз. Вполне естественно. Не сидят же они там круглосуточно, приставив к голове Бьют минометы, огнеметы, бомбометы и пулеметы. Какая от нее опасность? Никакой. Да и вообще никакой опасности
Башкир снял ПНВ, вытер лоб, опять натянул на мокрую стриженую голову сферу, сгорбился, превратившись из почти двухметрового амбала в квадратного гнома в бронежилете, качнул Васе стволом дробовика, — отойди с дороги, — и открыл дверь в темный подвал.
Хороший немецкий генератор вздрогнул, и почти бесшумно заработал. Гараж налился светом, сначала неярким, потом почти домашним и уютным. В подвале тоже прояснилось. Башкир аккуратно, по кошачьи, двинулся вниз, из-за его плеча выставил ствол «ксюхи» Азот.
И тут внизу что-то оглушительно грохнуло, раздался женский истеричный вопль, потом грохнуло еще два раза. Вопль оборвался.
Четыре–один. Конец матча. Гол в раздевалку. Ваша команда не проходит по сумме встреч.
— А-а-а! — заорал белый и бешеный Вася, ломая весь план операции, продираясь мимо бронированного Башкира и хищного Азота, в бетонную преисподнюю, где все началось и кончилось.
Поскользнулся на крутых ступенях, и поехал вниз, прыгая на заднице и тормозя ногами. Внизу еще раз грохнуло, и напротив Васиного живота в стене выбило здоровенную дыру, засыпав его бетонной крошкой. Вася взвизгнул и засучил ногами, стараясь затормозить. Грохнуло второй раз, между Васиными ногами в деревянных ступеньках лестницы образовалась еще одна дырища в острых щепках, хоть кулак просовывай. Затем какая-то сила схватила Васю за шиворот и поволокла наверх, уводя из–под обстрела.
— Башкир, блядь, отпусти! — хрипел Вася. — Сука, опусти меня. Гранату! Егоров!
Башкир, сопя, тащил Васю по ступенькам, за ним пятился Азот, держа на прицеле «ксюхи» выход из подвала.
— Не надо гранату, — донесся из подвала плачущий голос. — Васька, это ты что ли? Не надо гранату, пожалуйста. Я же не специально. Я не знала что это ты. Извини, Вась
Остолбеневший Башкир разжал захват, и Вася покатился по ступеням вниз.
***
И вытянулся на полу, глядя снизу вверх на голую Бьют, упершуюся спиной в противоположную стену. Пузатую, исцарапанную, так и не побритую снизу, с тяжелым пистолетом в правой руке с ободранной вокруг запястья каймой от наручников. И с посиневшей, висящей плетью второй рукой. Стоявшую, как цапля, поджав ногу.
— Васька, — плаксиво сказала Бьют. — Я тебя чуть не пристрелила. Если бы с двух рук стреляла, точно бы положила. Тут отдача такая, что я себе чуть зубы не выбила.
Здоровую руку ей оттягивал чудовищный «Десерт Игл», таким и с двух рук можно себе зубы выбить, если с непривычки.
Трясущийся Вася поднялся на четвереньки, затем встал в полный рост, подошел к жене, и замер, не зная — можно ли ее обнять, ничего дополнительно не повредив.
— Дайте накрыться чем–то, — жалобно попросила Бьют. — Холодно. А у этого мудака пиджак весь в кровище.
Под стеной, лицом к побелке, неподвижно лежал человек со спущенными штанами. Лужа крови вокруг него подтверждала негодность пиджака.
— Это ты его? — пересохшим ртом спросил Вася.
— Ну а кто еще? Сам, что ли? Вася, ты меня простишь? Я ему отсосала. Пока Звонимир наверх бегал. Он мне руку отстегнул, чтобы я ему дрочила, потому что второй не могу, не получается. Когда он прикуривал, увидела — куда пистолет положил. Ну а потом свет включился. Я и стрельнула. Извини меня, пожалуйста. Я больше не буду. Прости, милый. Я только тебя люблю. Одного.
Непонятно было — что она больше не будет — стрелять в Васю или отсасывать кому попало, но уточнить не удалось, пистолет из рук Бьют лязгнул о бетон, и она поползла вниз по стенке на пол. Подхватил ее Башкир.
Башкиру из-за броника снять с себя было нечего, и Вася потянул через голову черный «чоповский» реглан. Когда он стащил реглан с головы, Азот уже впечатал в плечо Бьют шприц–тюбик и выдавливал содержимое. Затем выдернул из сумки второй, посмотрел на Васю.