— Чувства-то хоть взаимны?
— А он еще не знает ничего. Хотя, может догадывается.
— Вот как? Так сама ему скажи. Это раньше такое было не принято, а сейчас другое время.
— Я не могу ему сказать. Боюсь, что он испугается.
— Чего?
— Моих чувств. Я лучше подожду, когда догадается. Или сам первый шаг сделает.
— Смотри, не прожди вечно. Так бывает.
— Думаю, на этой неделе все решится.
— Все-то ты знаешь, все у тебя спланировано.
— А то!
— Ладно, спокойной ночи.
— Ночи, па!
Я лежал у себя и тупо смотрел в потолок. В висках бешено стучала кровь. «Неужели она имеет в виду меня?!»
Встав по будильнику, я пошел делать ночную медицинскую процедуру. Дочь проснулась, едва я взялся за ее одеяло. Все прошло почти так же, как в первый раз. Только палец мой непроизвольно задержался на дырочке чуть дольше, чем того требовало нанесение геля.
Утром я впервые возбудился от обработки Маринкиной попки. Я массировал ее колечко около минуты, словно пытался втереть в него весь гель. Дочь никак не отреагировала: словно все так и должно было быть. Потом, словно настоящий медбрат, я ловко проделал все необходимые мероприятия: накормить завтраком, сносить и помочь пописать и подмыться. Все это, само собой с закрытыми глазами
После полудня я осмелел еще больше. Спуская трусики, я нарушил установленную вчера границу. Промежность дочери была открыта, но спрятана меж сомкнутых бедер. Тогда я, как бы невзначай, обронил.
— Марин, ноги чуть раздвинь, мне удобней будет.
Она послушалась, отчего ее юная аккуратная щелка, поросшая нежными волосками, стала отчетлива мне видна. Пусть и не полностью, не во всей красе. Но и это зрелище заставило мой член мгновенно принять боевую стойку.
— Только ты потщательней там все обработай. А то вчера так торопился У меня потом зудело немножко. Наверно из-за этого.
— Хорошо, — легко согласился я
Я уже не обрабатывал, минуты полторы я ласкал задний бутончик дочери своим указательным пальцем, сидя к Марине боком на кровати. Пару раз мне даже показалось, что она пыталась податься попкой мне навстречу. Но что я знаю совершенно точно, что когда я закончил и приступил к смене пластыря, с губ мой красавицы сорвался легкий вздох разочарования.
Я ждал вечерних процедур, как манны небесной, но время тянулось безумно медленно. Зато меня ждало новой волнующее приключение. После ужина Марина стыдливо призналась:
— Пап мне по большому надо.
— Я отнесу, конечно.
— Ты не понял. Я не смогу, как обычно все сделать. Очень больно Доктор сказала клизму сделать. У нас есть где-то.