«Из такого пистоля хорошо из последних сил в спину победителю стрелять» — дразнился вредный Васька, а Бьют обиженно оттопыривала нижнюю губу и говорила: «иди в жопу», собирая и разбирая «люську» возле телевизора.
Потом малолетняя Лизка проглотила одну из одиннадцати пружин «люгера». Бьют, как положено, обвинила во всем Васю, и пристрелила бы его, однако «люська» без пружины не стреляла. После короткой и жаркой паники с рентгеном и докторами, целые сутки Вася с Бьют вглядывались в детский горшок, дожидаясь появления детали и разгребая какашки шариковой ручкой.
В итоге пружина вернулась.
После этого эстет Васька задумался, а через пару дней приволок к «люгеру» пупырчатый глушитель, заодно поменяв чудовищный барабанный магазин на обычный. И пистолет сразу принял завершенный вид — длинная и хищная убивачка, которая так шла нежной и доброй девушке по имени Бьют. Жалко, из-за размера носить теперь с собой его стало невозможно, в сумочку он не лез, приходилось возить в бардачке.
Бьют отстреляла доход от одной из Васиных порносессий в тире. Увы, без сайленсера — он же портится, если просто так стрелять. Ну, и люди в тире странно будут смотреть, на девушку с «люгером» и глушителем, согласитесь.
Глушило, кстати, отлично. Как будто палка сломалась. Если не слышал этот звук раньше — так и не поймешь,
что это был выстрел.
«Васька, ну ты реально художник», — искренне говорила Бьют, крутясь возле зеркала с «люгером». — «Тебе тоже надо, как я, дизайном заняться, а не всякой хуйней с проститутками».
***
Свинобык в «Кайене» замер, разглядывая эстетику «люгера».
Вася куда-то не туда сунулся языком, надавил на что-то нервное и чувствительное, Бьют вздрогнула, конвульсивно изогнулась, вминая Васину голову себе между ног и спазматически надавила на триггер. «Люгер» через сайленсер треснул в открытое окно «Кайены», расколотив изнутри лобовое стекло.
Вася оторвался от горячего, вопросительно посмотрел снизу.
— Все нормально, — сказала Бьют Васе и успокоительно помахала кукурузой глушителя на «люгере». — Я нечаянно. Вы извините, гражданин, — обратилась Бьют к окаменевшему водителю «Кайена». — Это Васька виноват. Как зацепит языком где не надо, так я сжимаюсь вся. Вы это, ехайте уже к своей ебаной матери, наконец, а то он сейчас меня опять зацепит, и я могу вам в голову попасть случайно.
Вася со вздохом оторвался от удовольствия и поднялся на сидении.
— Слышь ты, гуинплен, ты чо вылупился? Тебе ясно сказали — авария, вали нахуй отсюда. Суку он себе нашел Бьютик, а ну-ка, дай сюда волыну.
— Свою бери, — ревниво сказала Бьют. — Это мой «фашистский пистолет», а не твой. И вообще, не быкуй. Человек правильное замечание сделал, надо в первый ряд перестроиться. Приспичило тебе среди поля
Водила за окном «Кайена» сидел неподвижно, как нарисованный на картоне.
— Я твой номер запомнил, — сказал ему законопослушный Вася. — Я на тебя, гуинплен, в суд подам. В районный. За моральную травму. Охуели вообще нефтетрейдеры, побрились налысо, тачек модных накупили, матюки выучили и в бандитов играются. Я сейчас тебе таких бандитов покажу, что ты в райотделе раскладушку себе поставишь, где безопасно. Я твой номер запомнил, так и знай. Извращенец ебаный, вуайерист.
— Ой, Васька, да какой ты там номер запомнил, носом в пипе? — ласково спросила Бьют, теребя Васину прическу. — Там у меня номер был, что ли?
— Твой номер второй, с натяжкой, — мрачно ответил Вася. — Давай пистолет, Бьютик, не зли меня. Пусть этот гуинплен валит нахуй, а то четыре, три, два
Водила «Кайена» пополз по сидению, цепляясь пахом за рычаг передач, вывалился из машины через противоположную дверь, и побежал по улице, пригибаясь, и прикрывая голову руками.
— Я что, действительно пиздолз? — угрюмо спросил Вася, глядя на убегающего кайеновода.
— Ну да, вообще-то. — легкомысленно ответила Бьют. — Но я тебе этой пиздой дочку родила. Так что, не стесняйся, целуй и люби. Человек ты конченый, в любом случае. Подумаешь, пиздолиз тоже мне проблема. Что тебе терять? Главное, чтобы ты в своей студии моделям не лизал, вот на это я серьезно обижусь.
Васька вздохнул и обнял Бьют, плотно облапил, стиснул, прижимая ее к себе.
— Пусти, придурок, — пискнула Бьют, — косточки на чашечках поломаешь. И давай в первый ряд перестроимся, пиздолиз. Мне надо, чтобы ты долизал, а то ни туда, ни сюда.
— Бьютик, — хрипло сказал Вася. — Поехали быстро. Я сейчас лопну. У меня яйца болят. Пристегнись.