все спали, и я быстро ввалился в комнату для гостей.
*****
Мои хорошие времена, конечно, не продлились долго, хотя это правда, что некоторые «времена» хуже других. Я не могу отрицать физической привлекательности Бекки для меня, поэтому, когда я проснулся с её мягким, обнажённым телом, прижатым к моему, определенная часть моей анатомии отреагировала именно так, как вы ожидали, предатель. Не то чтобы я планировал что-то с этим делать, но это, безусловно, затрудняло поддержание моей решимости в этом отделе.
— Хорошо, что ты проснулся. С какой стати ты спал здесь?
— Потому что я избегал тебя, Бекки; у меня не было никакого желания спать с тобой.
— Кажется, совершенно ясно, что по крайней мере часть тебя заинтересовалась.
Она наклонилась, чтобы попытаться схватить меня, и я быстро откатился и выскользнул из кровати. На лице Бекки отразилось разочарование.
— Ну же, Генри, это всё ещё я, женщина, которую ты любил все эти годы и которая любит тебя всем сердцем. Позволь мне позаботиться о тебе.
— Ты определенно не та женщина, которую я любил все эти годы, и это не твое сердце, которым ты делилась, Бекки. Пока в твоей жизни есть другой партнёр, я не буду заниматься с тобой сексом. Это так просто, и это твой выбор. Ты можешь взять либо своего мужа, либо своего приятеля по траху.
— Я вижу, что ты не готов быть разумным. Всё в порядке, я могу подождать. Я знаю, что ты любишь меня и что в конце концов ты поймешь логику в том, что я говорю и делаю. Я знаю, ты хочешь, чтобы я была счастлива, и в конце концов ты дашь мне эту маленькую вещь.
Она вышла и прошла по коридору в хозяйскую спальню, голая, как сойка, и не беспокоясь о том, что дочь увидит её.
Воскресенье прошло почти так же, как и суббота. Большую часть дня я провёл, возясь в мастерской, а потом снова отправился обедать. Завтра мне надо было работать, поэтому я вернулся в более подходящее время. Холли уже лежала в постели, и Бекки снова начала заигрывать со мной, но я снова отклонил её ухаживания. После того, как она ушла, я сам о себе позаботился. Эй, я всё ещё был человеком, а Бекки всё ещё была сексуальной.
*****
Следующие две недели пролетели быстро, чему способствовало то, что я каждый вечер задерживался на работе допоздна. Никогда ещё я не был так увлечён. Но каждый вечер я искал Бекки и просил её не уходить, поэтому, когда всё закончилось, я мог искренне сказать, что приложил все усилия. Разговор всегда был примерно один и тот же:
— Бекки, я ещё раз прошу тебя, пожалуйста, не отправляйся в эту поездку. Позвони ему, скажи, что всё кончено и давай поработаем над нами.
— Генри, я понимаю, что тебе трудно. Но я хочу идти, мне нужно идти, и я твёрдо намерена идти. Всего неделя, а потом мы с тобой вернёмся к тому, что было.
— Это значит, что ты будешь продолжать встречаться с ним, но не только со мной.
— Да, Генри, я буду продолжать встречаться с ним. Мне жаль, что это причиняет тебе боль, но это то, что мне нужно, и если ты любишь меня, ты поймёшь.
Так продолжалось до самой ночи перед ее отъездом.
Что же касается Холли, то она окончательно прижала меня к стенке через пару дней после того, как я подслушал её разговор с матерью в тот роковой день. Она села ко мне на колени, пока я пытался смотреть баскетбольный матч по телевизору.
— Папа, больше не избегай меня. Ты расстроен со мной по какой-то причине. Ты всегда говорил, что мы должны поговорить, чтобы разобраться, но если ты не скажешь мне, что случилось, мы не сможем решить эту проблему. Пожалуйста, папа. Я люблю тебя.
— Холли Энн, я мог бы сказать тебе, почему я злюсь на тебя, но я действительно думаю, что есть кто-то другой, кто может объяснить это гораздо лучше.
— Кто-то ещё? О чем ты говоришь?
— Возможно, дитя мое, тебе следует спросить своего учителя, мистера Харрингтона, что меня беспокоит. Ты, кажется, очень близка с ним в эти дни, даже сводишь его с твоей матерью, чтобы она могла мне изменять. Может быть, он сможет дать тебе ответы, которые ты хочешь.
На лице Холли внезапно отразилось удивление, когда я сказал, что знаю о роли во всем этом деле и что мне известно имя любовника Бекки, но извиняющийся взгляд, на который я надеялся (хотя, честно говоря, и не ожидал), так и не появился. Как и её мать, она посмотрела на меня так, будто я был не прав, расстраиваясь из-за этого.
— Значит, ты знаешь, что я их познакомила. Как ты узнал?
— Я слышал, как вы с мамой говорили об этом в тот день, когда она рассказала мне о поездке на Гавайи.
— Ничего страшного, папа. Это просто секс. Она его не любит.
— Почему все так говорят, будто это как-то помогает. Браки — это нечто большее, чем секс и любовь.
— Ну, она уезжает, и ты ничего не можешь с этим поделать. Просто сделай всё возможное, и ты сможешь продолжать получать свое.
С этими словами она вышла из комнаты. Я был ошеломлён. Было достаточно плохо, что она была частью этого, и охотно, но то, что она так пренебрежительно относилась ко мне и моим чувствам, извергая ту же чепуху, что и её мать, действительно ранило меня в самое сердце.
Всё остальное время, пока её мать не ушла, мы избегали друг друга.
*****
Наконец наступил «великий день». Бекки уже собрала вещи и ждала в гостиной, когда за ней заедет такси. Я почти ожидал, что она попросит меня отвезти её в аэропорт, но она этого не сделала. Холли ждала вместе с ней, и они возбужденно разговаривали друг с другом, по-видимому, о поездке и о тех «сюрпризах», которые ожидали Бекки.
Я снова был в мастерской и наконец услышал, как снаружи подъехала машина. Дверь в подвал открылась.
— Моё такси здесь, дорогой. Я ухожу.
— Пока. Не позволяй двери ударить по заднице на выходе.
— Это ничего не значит. Вот увидишь.
Она подождала ещё несколько мгновений, возможно, ожидая какого-то ответа.
— Разве ты не собираешься поцеловать меня на прощание?
— Нет.
В конце концов я услышал, как закрылась дверь и её шаги по кухонному полу. Мгновение спустя входная дверь закрылась, а затем послышались звуки загрузки чемоданов Бекки. Затем, наконец, завёлся двигатель и послышался хруст шин, когда они выехали и уехали. Это был звук конца моего брака.
*****
Я договорился взять отпуск на той неделе, когда Бекки уехала. Мне не хотелось посвящать Холли в свои дела, поэтому я потихоньку убирал вещи из дома, пока она была в школе. Я действительно перенёс вещи из комнаты для гостей обратно в спальню, думая, что это может заставить Холли поверить, что я решил вернуться туда, а затем сообщить об этом её матери. Это убаюкало бы их ложным чувством безопасности.
Я намеренно избегал упоминаний о моем переезде или слова «развод». Я хотел, чтобы Бекки поверила, что я буду здесь, когда она вернётся, чтобы удивление от того, что она вошла и увидела, что все мои вещи исчезли, было полным. Она должна была вернуться в субботу вечером, и к тому времени меня уже не будет.
Через пару ночей путешествия, и после того, как я, наконец, всё перевёз, я получил то, что хотел. Поскольку Холли знала, что я знаю о её участии в романе с матерью, она почти не пыталась скрыть, что делает и говорит.
Она была на кухне, готовила себе ужин (я упорно отказывался что-либо делать для неё, и она знала почему). Мой телефон зазвонил, и определитель номера показал, что это была Бекки, поэтому я не ответил. Потом я услышал, как зазвонил телефон Холли. Конечно, я слышал только часть разговора Холли.
— Привет, мам. Как поездка?
— Звучит здорово. Ты следила за своими оргазмами? Ха-ха?
— Нет, он здесь, но так как он знает, кто это и что я вас познакомила, то нет смысла прятаться.
— Он перенёс свои вещи обратно в твою спальню, как только ты ушла. Он блефовал, как ты и сказала. Я думаю, он наконец смирился с этим.
— Хорошо, я скажу ему. Я позволю тебе вернуться к этому. Пока, мама. Я люблю …