чем я, а она никогда не пойдет. Я не могу без нее, мне будет ее жаль.
— Это легко устроить, — сказал я. — Мы ее тоже возьмем. Вы тут поговорите немного с Бобо, а я пойду, спрошу ее.
Ранее я узнал, что Карли занималась всеми организационными делами, бумажной работой и внутренними делами, которые никто больше не хотел делать. Она делала это добросовестно и хорошо, без единой жалобы. Никто не заставлял ее работать по шестьдесят часов в неделю, что было ее нормой. Несколько парней пытались заставить ее ограничить. Я вспомнил подслушанный разговор с парнем, руководившим этим заведением.
— Боб, есть работа, она должна быть сделана, я делаю ее хорошо, и если бы не Армия спасения, мы с моей дочерью умерли бы на улице. Я плачу свои долги.
— Карли, у тебя нет долгов. Это наша привилегия — помочь тебе. Именно за этим мы здесь. Это то, что мы делаем, и ты это знаешь. Ты нам ничего не должна.
Я видел, как лицо Карли смягчилось.
— Я понимаю, Боб. Я понимаю, но не могу пойти и сделать то, что делаешь ты и другие люди. Я сломлена, ты это знаешь. Может, когда-нибудь мне станет лучше, но я должна это заслужить. Это то, что я пытаюсь сделать, что я должна делать. Понимаешь?
Боб кивнул, улыбнулся ей и отвернулся со слезами на глазах.
Я мгновение посмотрел на Карли, прежде чем подойти к ее столу. Она сидела на стуле прямая как стрела. Ее спина не касалась спинки стула, когда она сосредоточилась на своей работе. Мне показалось, что за жесткой позой и закрытым лицом скрывается что-то хрупкое и раненое, и я почувствовал, как мое сердце сжалось. Я не был влюблен в нее, даже и близко, что бы ни думали Жорж и Симона, но, по крайней мере, я больше не обвинял ее несправедливо, думая, что она холодная и бесчувственная. Так почему у меня учащается пульс, когда все, что я собирался сделать, это лишь пригласить ее с дочерью на бейсбольный матч? Она определенно не была сексуальной, не в этой бесформенной одежде с прямой, как шомпол, спиной, хотя ее лицо имело чистые линии и идеальные пропорции классической красоты. Так, что же было с комком в горле?
Я подождал, пока не стало похоже, что она закончила, подошел и легонько постучал по ее столу.
— Да? — Теперь, когда мы с Рэнди работали вместе, в ее голосе было немного больше тепла, но совсем немного.
— Боюсь, у меня с Рэнди проблемы.
— Что такое? — Она сразу забеспокоилась.
— Это выглядит примерно так. Мы начинаем деление, и кто-то рассказал ей о средних показателях. — Она слегка покраснела, когда я посмотрел на нее.
— Да, было… это неправильно?
— Ну, нет, но есть проблема. — Глаза Карли расширились, и ее лицо побледнело.
— Какая проблема? Что случилось? — Она выглядела такой встревоженной, что я почти почувствовал себя виноватым, выдавая последнюю фразу:
— Из-за того, что она — большая поклонница Джоуи Вотто, она говорит, что он — единственный, кто использует свой мозг во время удара, но она никогда не видела, как он играет. Ты же знаешь, многие из нас иногда ходят отсюда на игры, и мы были бы рады взять ее с собой, но проблема в тебе.
— Во мне? — Она была наполовину обижена, наполовину шокирована.
— Она не пойдет без тебя.
Карли выглядела взволнованной и взяла одну из стопок бумаг на своем столе, как будто это была ее защита от чего-то.
— Я… я не знаю, Роб.
— Эта девочка отчаянно хочет пойти на игру, но когда я ей предложил, она отказалась, если ты тоже не пойдешь. Она любит тебя, Карли.
Лицо Карли не сморщилось, как у Рэнди, но ее нижняя губа дрожала, а глаза были влажными.
— Карли, пожалуйста, пойдем с нами, — просто сказал я, и дал ей подумать об этом. Наконец, ее глаза встретились с моими, и она слегка кивнула.
— Тогда в следующее воскресенье?
— В воскресенье, — сказала она и резко отвернулась к своему столу. Я вернулся, чтобы доложить о своем успехе Рэнди.
— Вы — лучший, мистер Макдональд, и это правда, вся правда и ничего, кроме правды, — трезво сообщила она мне, прижав руку к сердцу, после того как взвизгнула, обняла меня за шею и поцеловала в щеку.
На следующий день мне позвонила Карли своим обычным ответственным голосом, просто чтобы убедиться, что я понимаю, что она делает это только для Рэнди. Я решил немного потянуть ее за цепь.
— Что, я такой ужасный?
— Нет, Роб, нет… совсем нет… пожалуйста, не думай об этом. Я… я просто не хочу, чтобы ты… все неправильно понял. Понимаешь? — Она звучала так отчаянно, что я понял, что мне стало немного стыдно.
— Я понимаю, Карли, и обещаю, что не пойму неправильно. Я действительно надеюсь, что тебе это понравится.
— Я знаю, что понравится, Рэнди. — Я надеялся не на это, но когда повесил трубку, на моем лице все еще была улыбка.
Я был удивлен, насколько оказался разочарован, когда синоптики сказали, что вероятность дождя в воскресенье днем составляет сорок процентов. Однако они ошиблись (опять!), и это превратилось в прекрасный день, когда я подобрал Карли и Рэнди. Кепка Рэнди с надписью «Красные» так сильно сливалась с ее рыжими волосами, что даже я это заметил, но она носила ее с большей гордостью, чем некоторые адмиралы носят свою форму, не говоря уже о том, что ее команда движется к еще одному проигрышному сезону.
Карли не разрешила мне купить им ничего, кроме оценочной ведомости: еда в бейсбольном парке стоит слишком дорого и в любом случае им не подходит, поэтому они поели дома, сказала она. Мы заняли свои места, и я улыбнулся двум рыжим головам, склонившимся над протоколом, когда они заполняли составы. Они были настолько серьезны, что можно было подумать, что исход игры зависит от их стратегии. Накануне вечером Карли даже напечатала таблицу счета, чтобы могла отмечать питчеров, которые были недоступны или вряд ли будут играть.
Я предупредил Карли, что наша группа иногда может быть немного громкой. Мне не требовалось беспокоиться. Она была самой громкой из нас, а на втором месте была Рэнди. Не думаю, что когда-либо видел, чтобы кто-нибудь смотрел игру с такой интенсивностью. Команды тоже знали свое дело. «Красные» повели 3:2 в верхней части пятого, а «Кабс» не давали Риццо покоя с одним аутом и бегунами по углам.
— На третьем! Играйте на третьем! — кричала Карли, в то время как люди оборачивались, чтобы посмотреть на нее.
— Ты правда думаешь, что на отбиве будет Риццо? — спросил я. Карли даже не посмотрела на меня.
— Большинство менеджеров не стали бы этого делать, но Мэддон сделает, — объяснил Рэнди. — Риццо слишком часто делает двойную игру, и действительно хочет этого. Отказ будет самоубийством. — Затем она присоединилась к своей матери, кричащей: «На третьем!»
Разумеется, после пары передач Риццо забил, удивленный третий игрок с низов забросил мяч на трибуны, и они закончили вторым и третьим с ничьей.
— Видел? — спросила меня Рэнди. — Он опять перехитрил!
Карли на мгновение рухнула на свое место, покачала головой, отметив в своей карточке, затем встала и начала кричать о вычеркивании. Она не поняла: три дополнительных базовых удара подряд завершили стартер «красных» и дали «Кабс» преимущество 7: 3.
Никто из нас и представить себе не мог, что Карли может быть такой. Ее лицо покраснело, глаза сияли, она явно проводила лучшее время в своей жизни. Несмотря на счет, ее энтузиазм не угасал; люди вокруг нас кричали что-то вроде «Скажи им, Рыжая! Дай им чертей!» Один парень даже хотел купить ей пива.
Между таймами девятого иннинга рыжие изучали свои протоколы.
— Еще одна пробежка, всего одна пробежка, — пробормотала Карли. Я не понял.
— Какая от этого польза? Мы проигрываем четыре.
— Это спасет ситуацию, и он поставит Дэвиса. Он бросил вчера вечером тридцать одну передачу. Ему придется столкнуться с игроками с битой на первых позициях. Гамильтону настанет хана, но когда он устанет,…