— Все хорошо, заюш, — Марина провела ладошкой по бедру своего бывшего, с радостью отметив, как встал его член. — Что было, то прошло — навсегда. И больше никогда не повторится. Нужно жить настоящим И прямо сейчас я по-настоящему хочу, чтобы ты
Оставшуюся часть фразы Марина прошептала уже на ухо бывшему, заставив его член окаменеть еще сильнее — а после, повалив свою уже не бывшую на кровать, избавить себя и ее от одежды и войти в нее, ощущая непреодолимое желание обладать этой девушкой.
Он ввел свой член в ее киску — и удивленно отметил про себя, что уже не ощущает той приятной, влажной тесноты, к которой он привык, находясь в ней. Марина же изобразила сладострастный стон, чтобы подбодрить замешкавшего было бывшего.
«Давай, давай — подумала про себя Марина, глядя на пыхтящего над нею бывшего. — Старайся. Бери меня, дорогой, обладай мной. Ведь, кроме тебя, солнце, никто и никогда не наполнял своей спермой мою щелочку Прикольно, у меня даже фамилия подходящая хотя, может это от слова «щёлочь». Ну да ладно, что то, что другое — все одно, химия, хи-хи Кстати, о химии, надо бы, в ближайшее время, сходить к гинекологу, милый ты мой. А после ближайшей задержки радостно сообщить тебе, что ты сделал мне ребеночка. И никаких абортов, солнце только бы ты кончил побыстрее, а то меня уже в сон тянет — вечер все-таки»
Словно услышав пожелание Марины, ее бывший почувствовал, что вот-вот кончит — и задумал было вынуть свой член из девушки. Но Марина не позволила ему этого, крепко обхватив бедра парня своими ногами — и, со стоном, прижавшись обнаженной грудью к его туловищу.
Она почувствовала, как внутри нее из члена бывшего выстрелили горячие струйки.
Марина позволила себе удовлетворенно выдохнуть, поглаживая своего бывшего по дрожащей спине — словно, в качестве поощрения за хорошо проделанную работу.
А вернее — за правильно сыгранную роль в саркастичной, подленькой и не совсем чистенькой драме подлинного самоунижения
Слив, со стоном, ей внутрь все, до капли, бывший, с блаженной — и как Марине сейчас показалось, глуповатой улыбкой произнес, переводя дыхание:
— Ты — моя. Только моя девочка.
Марина улыбнулась, с величайшим трудом подавив в себе злой, ехидный смешок.
— Ну, конечно, я — только твоя, любимый.
Только твоя