а потом я вернусь к тебе, как всегда.
— Я не могу в это поверить, Кэрол. Ты просишь меня согласиться быть рогоносцем, в то время как вы двое трахаетесь, когда захотите, до потери сознания? Как ты могла подумать, что я соглашусь с таким?
Она встала и отступила, чтобы посмотреть на меня. Ее голос был тихим и потерял всю свою теплоту.
— Том, на самом деле твое мнение здесь никого не волнует.
— Никого не волнует? Ради бога, я — твой муж! Если ты не прекратишь это, у меня не будет другого выбора, кроме как подать на развод.
Она холодно посмотрела на меня.
— На самом деле не думаю, что это в твоих интересах, Том.
Ее спокойное поведение еще больше разозлило меня. Я хотел, чтобы она выразила хоть какое-то раскаяние, попросила прощения или хотя бы немного признала боль, которую я испытывал. Вместо этого она заставляла меня принять ее поведение и делать вид, будто ничего не происходит. Я не мог в это поверить.
— Принимая во внимание твои действия сегодня вечером, это я буду решать, что — в моих интересах. И могу сказать тебе прямо сейчас, что не собираюсь с этим мириться.
Она скрестила руки и заговорила со мной, как если бы читала лекцию заблудшему ребенку:
— Том, выслушай меня. Если ты подаешь на развод, то будешь единственным, кто все проиграет — по полной. Ты потеряешь свою дочь, потому что суд присудит опекунство над Сьюзен мне. Ты сможешь быть с ней только, может быть, пару выходных в месяц, плюс твой день рождения и несколько праздников. Независимо от того, как мы поделим наши активы, я получу дом, потому что буду растить Сьюзен. И, конечно, даже если ты не будешь платить алименты, тебе все равно придется оплачивать содержание ребенка.
— Подожди, — крикнул я, — это ведь ты совершила прелюбодеяние.
— Том, в этом штате не требуется наличие вины. Суду все равно, кто и что сделал, все, что его волнует, — это благополучие детей. В случае четырехлетней девочки опеку каждый раз получает мать.
Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а затем продолжила:
— Если ты не веришь мне, сходи к адвокату и спроси. Ты обнаружишь, что я знаю, о чем говорю.
Ее тон смягчился.
— Ты ведь не хочешь, чтобы это случилось, Том? Я тоже этого не хочу. Я хочу, чтобы наша семья осталась целой. Это маленькое приключение, что я сейчас переживаю, не должно повлиять на нас. Просто подумай об этом.
Когда я сел в кресле, она подошла и поцеловала меня в макушку.
— Просто подумай об этом, Том. А теперь я пойду спать. — Сказав это, она повернулась и направилась вверх по лестнице.
Не знаю, как долго я там просидел. Мысли, то вспыхивали, то гасли в моей голове, и каждая из них вызывала разные эмоции: гнев, потерю, недоверие, грусть, замешательство, страх, ярость, разочарование. Я чувствовал, что должен строить какие-то планы, что-то делать, но понятия не имел, что именно. То, что Кэрол изменяла мне, было немыслимо; То, что она предложила продолжать свой роман, было настолько вне моего воображения, что я чувствовал себя парализованным.
Наконец, я поднялся на ноги и потащился вверх по лестнице, утомленный американскими горками событий и эмоций, испытанных мной сегодня вечером. Я тяжело рухнул в постель и почти сразу уснул.
***
Несмотря на то, что я смертельно устал, мое тело автоматически проснулось в шесть утра следующего дня. Я машинально принял душ, побрился и оделся. На ум приходили дикие порывы: убежать и спрятаться, или разбудить Кэрол и вколотить в нее хоть какой-то смысл, или похитить Сьюзен, или просто вернуться в постель и больше никогда не вставать. Но войдя в комнату Сьюзен, чтобы взглянуть на ее спящую фигуру, я понял, что должен сохранить свой рассудок ради нее. Совершение чего-либо глупого лишь навлечет на меня неприятности и, вероятно, будет стоить мне шанса сохранить свою прекрасную дочь. Я знал, что должен поставить ее на первое место, и быть сильным ради нее.
Так получилось, что я завершил свой утренний распорядок и направился в офис, как и каждый день. Я смог перейти на автопилот и выполнить все задания, необходимые для работы. Но едва я пришел и сел за свой стол, как все рефлексы покинули меня, и я в оцепенении опустил голову на стол.
— Том? — Это был Лу. — С тобой все в порядке?
Когда я не ответил, он вошел в мой кабинет и закрыл за собой дверь.
— Что произошло? — озабоченно спросил он.
Так что, я рассказал ему все отвратительные подробности разговора прошлой ночью, насколько я мог их вспомнить. Едва начав, я не мог остановиться.
Лу сидел с ошеломленным выражением лица. Он был шокирован, когда я рассказал ему о том, что видел в зеленой комнате, но больше всего его потрясло отношение Кэрол к ее роману.
— Черт, — сказал он, — у нее хватило смелости, чтобы предложить тебе так просто принять ее измену.
Когда я, наконец, закончил, он сел и посмотрел мне в глаза.
— Послушай, — сказал он, — Кэрол изменилась. Я не знаю, что с ней произошло — возможно, успех вскружил ей голову, — но она — не та женщина, которую я встретил, когда вы, ребята, переехали сюда. А это значит, что ты должен пересмотреть свою реакцию на нее. Ты больше не можешь предполагать, что она заботится о твоих интересах. Теперь тебе нужно позаботиться о себе самому, приятель.
Он встал.
— И первое, что тебе надо сделать, это проконсультироваться с юристом. Я не могу поверить, что ей сойдет с рук это дерьмо. Ты не можешь полагаться на то, что говорит она, ты должен выяснить это сам.
— Черт возьми, Лу, — ответил я, — я не знаю ни одного адвоката в Бирмингеме.
— И вот тут тебе пригожусь я, — улыбнулся он. — Мой сосед по комнате в колледже стал юристом, и он практикует здесь, в городе. Готов поспорить, если я его попрошу, он уже сегодня встретится с тобой. Позволь мне выйти и позвонить. — С этим он ушел.
Вскоре он вернулся в мой офис с листком бумаги.
— Надо любить этих старых школьных приятелей, — пропел он. — У тебя назначена встреча сегодня в час дня. Вот его имя и адрес, он тебя ждет.
— Ты — мой спаситель, Лу. По крайней мере, это дает мне какую-то надежду.
— Нет проблем, приятель. После того как встретишься с ним, вернись и скажи мне, что он скажет.
***
Встреча с адвокатом прошла не так, как я надеялся. Он пожал мне руку и пригласил в свой кабинет, а затем попросил рассказать свою историю. Я поделился с ним самыми яркими моментами, а затем дошел до того, что действительно хотел знать: какие у меня есть варианты развода?
— Том, — сказал он, — раньше в каждом разрыве отношений были хорошая и плохая сторона. Суд выслушивал спор двух сторон, а затем распределял вину. В этой ситуации не было победителя: Его слово против ее. Невозможно было определить, кто прав, а кто виноват. Судебные процессы длились слишком долго и сковывали судебную систему.
— В конце концов, кто-то пришел к идее «без вины». Это означает, что если не было совершено преступление, суду не требуется рассматривать, кто и что сделал. Все, что ему нужно сделать, это принять решение о справедливом разделе семейного имущества и благополучии всех несовершеннолетних детей. Так оказалось проще для всех.
— Хорошо, — сказал я, — но что это значит лично для меня?
Он вздохнул.
— Вкратце, это означает, что то, что сказала вам Кэрол, верно. Если она не является плохой матерью, а именно: употребляет наркотики, допускает преступное пренебрежение и тому подобное, то суд передаст ей опеку над вашей дочерью. Мы можем говорить о расширенных правах на посещения, но Сьюзен будет жить с Кэрол, и Кэрол в значительной степени будет определять, как часто вы сможете видеть свою дочь. И хотя Кэрол зарабатывает больше, чем вы, вы все равно будете вносить свой вклад в расходы на воспитание дочери в форме взноса на ребенка.
— А что насчет дома? — спросил я его.
Он покачал головой.
— Что ж, дом вы купили вдвоем, так что, это — ваш совместный актив,…