до глубины души. Может быть, дело в том, что я уже был недоволен нашими отношениями, но первая мысль, которая поразила меня, была: «У нее — роман».
В ту минуту, когда я подумал об этом, я понял, что должен ошибаться. Кэрол любила меня, и хотя все было немного напряженно, она не делала ничего, чтобы поставить под угрозу наш брак. Кроме того, было множество других вполне разумных причин, почему она возвращалась так поздно. Может быть, она просто хотела слегка расслабиться, возможно, пойти перекусить поздно вечером. Может быть, она не успевала отвечать на свою фан-почту и пыталась наверстать упущенное. Было множество причин, по которым ей, возможно, нужно было задерживаться. Так почему мне не стало лучше?
В этот момент в дверь просунул голову Лу.
— Эй, я видел, как ты разговаривал с Доном. Он дал тебе какое-то облегчение?
— Я не уверен, Лу. Думаю, я не узнаю, пока не поговорю с Кэрол.
Он вопросительно посмотрел на меня, но когда я ничего не сказал, повернулся, чтобы уйти.
— Хорошо, приятель, дай мне знать, если я могу что-нибудь сделать.
***
До конца дня я был как зомби. Я делал все возможное, и любой, проходя мимо моего офиса, подумал бы, что я усердно работаю. Но я не мог сосредоточиться ни на одном из моих проектов; я все время возвращался к тому, что сказал Дон. Я все пытался вспомнить, что именно говорила Кэрол, когда я спрашивал ее о ее позднем возвращении. Больше всего я думал о том, что мне делать дальше.
Часть меня хотела предъявить ей претензии и потребовать объяснений. Но как только я выбрал этот вариант, другая часть меня подумала, как глупо я буду выглядеть, если там будет совершенно невинное объяснение. Я знал, что обвинение ее в романе никак не улучшит отношения между нами с Кэрол. Затем, когда я рационализировал свои страхи, другой голос в моей голове начал называть меня слабаком, за то что я не предъявляю претензий и не требую правды.
К тому времени, когда я ушел с работы, чтобы забрать Сьюзен, я был не ближе к решению, чем раньше. Единственное, что было хорошо, так это то, что теперь со мной был активный, требовательный четырехлетний ребенок, и то, что я являлся ее отцом, отнимало у меня почти все внимание и энергию в течение следующие нескольких часов. Возможно, она уловила мое настроение, потому что в тот вечер была необычайно цепкой и не хотела, чтобы я переставал ей читать в постели.
Наконец она заснула. Выходя на цыпочках из комнаты, я оглянулся на ее спящее невинное лицо и с удивлением обнаружил на глазах слезы. Как будет печально, если ее мама и папа соберутся развестись!
Эмоционально измученный, я вернулся в кабинет и плюхнулся перед телевизором. И тут я понял, что на конфронтацию у меня нет сил. Я час смотрел какую-то бессмысленную полицейскую драму, но потом не мог вспомнить сюжет. Затем появились новости, и я наблюдал, как моя прекрасная жена анализирует события дня. Глядя на ее тщательно накрашенное лицо во время съемок «говорящей головы», я вспомнил, как она так увлекла меня все те годы назад в колледже. Конечно, эта яркая, красивая женщина не мне бы изменила.
Было уже далеко за полночь, когда я услышал, как подъехала ее машина на подъездную дорожку, и она вошла из гаража. Она была поражена, увидев меня.
— О! Я не думала, что ты еще не спишь.
Я встал с дивана, подошел к ней и обнял.
— Я просто хотел тебя увидеть. Я скучал по тебе. Ты ужасно опоздала сегодня вечером.
Она быстро поцеловала меня и отстранилась, чтобы наклониться и снять туфли.
— Да, извини. Дон снова задержал нас на одном из своих проклятых разборов, — сказала она. — Я и правда разбита, дорогой. Пойду в кровать. — Не дожидаясь меня, она повернулась и направилась вверх по лестнице.
Я выключил телевизор и сел в темноте. «О Боже!» — подумал я. — «Она солгала мне». И снова противоборствующие стороны подняли спор в моей голове:
«Может, и не солгала. Может, Дон созвал еще одну сессию разбора».
«В этом нет никакого смысла. Дон сказал сегодня, что он не проводил разборов в течение месяца. А после того как ты поднял этот вопрос, он определенно не станет созывать специальное совещание сегодня вечером».
Я не хотел верить, что моя жена мне изменяет. Но также я не хотел быть невольным рогоносцем, держащим голову в песке, вместо того чтобы смотреть правде в глаза. Что же было правдой?
Когда я поднялся в спальню, Кэрол уже крепко спала. Я лег рядом с ней, но долго не мог заснуть.
***
На следующий день я зашел в офис Лу и попросил его пообедать со мной. Когда он посмотрел на меня, то, должно быть, увидел в моем лице что-то такое, что помешало ему сострить как обычно.
— И, Лу, — добавил я, — пожалуйста, запланируй длинный обед. — Теперь он очень серьезно посмотрел на меня, но лишь кивнул и сказал:
— Конечно, дружище.
Я подошел к его офису около одиннадцати пятнадцати и предложил поесть в таком месте, в паре миль от офиса, где мы вряд ли встретим кого-нибудь еще с работы. Мы молча поехали в ресторан. Я не хотел вдаваться в подробности и должен был остановиться, а он понял, что меня не интересует досужая болтовня.
Когда мы заказали обед, я посидел с минуту, не зная, с чего начать. Он сочувственно посмотрел на меня и сказал:
— Это — Кэрол, не так ли?
Его комментарий походил на вскрытие фурункула, и мне показалось, что весь этот неприятный заразный гной начал вытекать из меня. Он молча слушал, позволяя мне изложить все свои страхи и сомнения. Когда я, в конце концов, закончил, он покачал головой.
— Черт, я бы никогда в это не поверил. Я думал, у вас с Кэрол самый счастливый брак в мире.
— Я тоже, Лу, я тоже, — грустно кивнул я.
— Так что ты собираешься делать? — спросил он.
Его простой вопрос, казалось, придал моим мыслям особую форму. Я понял, что должен что-то делать — я не мог больше сидеть в агонии.
— Лу, — сказал я, — единственное, что я могу придумать, — это пойти на станцию и самому посмотреть, что происходит. Если я ошибаюсь и все совершенно невинно, я надеюсь, что смогу уйти оттуда незамеченной, и Кэрол никогда не узнает, каким неуверенным идиотом я был.
— А если ты окажешься прав? — тихо спросил Лу.
— Я не знаю, Лу, но по крайней мере, я буду знать правду. Это лучше, чем агония, через которую я сейчас прохожу.
— А как быть с Сьюзен? — спросил он.
— Об этом я уже подумал, — сказал я ему. — Когда мы вернемся с обеда, я позвоню миссис Олсоп и спрошу, не сможет ли она сегодня вечером подержать Сьюзен у себя. Раньше она уже предлагала это делать, так что, надеюсь, это не окажется проблемой.
Мы закончили обед и вернулись в офис. Я все еще находился в смятении, но по крайней мере, я решил что-то делать, чтобы разрешить ситуацию. Думаю, даже осужденные чувствуют облегчение, когда, наконец, наступает день казни.
Миссис Олсоп сказала, что будет рада мне помочь, но попросила не опаздывать.
— Пожалуйста, вернись не позднее одиннадцати вечера, — сказала она мне. — Мне утром рано вставать.
У меня было не так уж много времени, чтобы что-то увидеть, но это было лучшее, что я мог получить, поэтому я пообещал.
***
После работы я поехал обратно в дом миссис Олсоп, чтобы сообщить Сьюзен об изменении своих планов. Сначала моя маленькая девочка прослезилась, поняв, что я ее не заберу, но на помощь пришла миссис Олсоп.
— Мы устроим вечеринку с пиццей, Сьюзен, — сказала она, и от этой мысли Сьюзен заметно просияла. Я заплатил миссис Олсоп за дополнительное время, а также дал деньги на заказ пиццы для всех. Это было меньшее, что я мог сделать. Затем я уехал, прежде чем Сьюзен снова расстроится.
Теперь вопрос был только в том, как убить несколько часов. Я пошел домой и приготовил себе кое-что поесть. Затем в течение получаса продолжал ковыряться в тарелке, прежде чем соскрести еду в мусорную корзину. Я понял, что не могу есть. Я прибрался на кухне и возился по …