одновременно скрывала и открывала изгибы её тела. Я повел её по коридору в гостевую спальню, где теперь горели ароматические свечи, расставленные вокруг раскрытой кровати. Пока она стояла, изумленно глядя на мои приготовления, я подошел к ней сзади и надел ей на глаза маску для сна. — Осязание и обоняние будут единственными чувствами, которые тебе понадобятся сегодня, — сказал я ведя к кровати и раздевая. Потом я уложил ее на свежую льняную простыню.
— Понюхай, — сказал я, помахивая бутылочкой миндального масла у нее под носом. Затем я налил немного воды себе в руки, чтобы согреть ее, и начал растирать ей ноги. Она застонала от удовольствия, когда я сделал ей короткий массаж ног.
Но на этот раз я на этом не задержался. Вскоре я начал двигаться вверх, уделяя внимание мышцам икр и бёдер, чтобы убедиться, что она полностью расслаблена. Я видел, как ягодицы напряглись в предвкушении, но обошел ее киску, чтобы нежно потереть живот и мышцы живота. Двигаясь дальше, я также избегал её груди, работая вместо этого на плечах и руках.
Когда я добрался до кончиков пальцев, я осторожно перевернул её на живот и повторил тот же процесс вверх по задней частиног. Я твердо, но не болезненно массировал мышцы ягодиц и спины, пока она снова не застонала от удовольствия.
Я опять перевернул её, и на этот раз начал работать над грудью, кружа вокруг грудей и нежно манипулируя ими, но не прикасаясь к чувствительным соскам. К тому времени, когда я начал слегка покручивать и щипать соски, они были полностью возбуждены, а Энн непрерывно стонала.
После нескольких минут такого массажа я снова соскользнул к ногам и начал легко водить руками вверх. Согнув её ноги в коленях, я провел кончиками пальцев от коленных чашечек вниз по внутренней стороне бедер к киске. Теперь бедра начали сильно покачиваться в ожидании… Даже в мерцающем свете можно было видеть, как она течёт.
Но вместо того, чтобы прикоснуться к ней, как она ожидала, я вдруг наклонился и обхватил ртом всю киску, проводя расплющенным языком по наружным половым губам. Она издала громкий стон и подняла бедра так высоко от кровати, как только могла, чтобы попытаться увеличить контакт. Я обхватил ягодицы руками и прижал киску к своему рту, обводя влагалище языком, чтобы увеличить возбуждение.
Затем я положил её бедра обратно на кровать, чтобы кончиками пальцев раздвинуть губы киски. Это полностью открыломанящий грот, а также теперь уже эрегированный клитор, который охранял его глубины. Я приблизил губы и нежно подул на чувствительные места. Бёдра Энн теперь дергались, как будто она была в агонии полового акта. Когда я скользнул языком в глубины, Энн издала почти отчаянный стон. Наконец, я губами схватил ее клитор и начал быстро вибрировать языком по его набухшей поверхности. Она вскрикнула, взорвалась оргазмом и рухнула обратно на кровать.
Пока она лежала, тяжело дыша, я спустился вниз, продолжая нежно ласкать языком киску. Вскоре бедра возобновили свои толчки, когда я вновь заводил её. Стоны возобновились, я добавил свой палец, вращая его вверх, чтобы работать с чувствительной областью в верхней и передней части ее влагалища. Это быстро довело её до второго оргазма.
Не давая ей возможности спуститься со своего пика, я быстро встал на колени между бедер и использовал свой член, чтобы продолжать стимулировать киску. Когда я провел им по клитору, она снова начала отвечать, и почувствовав, что время пришло, я плавно скользнул в неё. Я двигался неуклонно, никогда не достигая дна, но меняя курс, как поршень в цилиндре. Она снова начала стонать, и по мере того, как я медленно увеличивал темп, стоны становились все чаще и громче. Я медлил так долго, как только мог, пока моя собственная страсть не взяла верх, и я пульсировал в ней так быстро и так сильно, как только мог. Её стоны превратились в долгий протяжный крик, эхом повторяемый моим собственным ворчанием, пока мы оба не взорвались и не рухнули.
Придя в себя, я стянул с ее лица маску. Ее глаза были закрыты; она либо потеряла сознание, либо упала от изнеможения. Глубоко вздохнув, я поднял её, отнес в спальню и положил на кровать. Потом я накрыл её простыней, и она быстро заснула. Я быстро вымылся губкой в раковине, прежде чем вернуться в постель. Засыпая, я был очень доволен тем, как прошел вечер.
Обычно у нас с Энн разное расписание, когда мы встаем на работу, но на следующее утро она встала рано. Спустившись вниз, я обнаружил, что она уже приготовила мне кофе и завтрак.
Когда я посмотрел на нее, её глаза сверкали.
— Спасибо, детка. Прошлая ночь действительно была для меня чем-то особенным, — горячо сказала она.
— Я так рад, что тебе понравилось, — ответил я. — Я знаю, что я буду помнить это долго, долго.
Она улыбнулась мне.
Я чувствовал, что у нас с Энн наметился настоящий прогресс, но позже в тот же день я перехватил электронную переписку, которая дала мне знать, что Марк все еще пытается встретиться с ней.
Марк: «Я очень сожалею о том, что произошло вчера в отеле «Хайатт». Я до сих пор не знаю, как они умудрились потерять мою бронь.»
Энн: — «Не знаю, Марк, может быть, этому просто не суждено было случиться.»
Марк: — «Не говори так, сексуальная Леди. Позволь мне загладить свою вину. Есть ли шанс, что ты сможешь уехать в субботу? Бобби уезжает из города, и мы могли бы провести день в нашем домике у озера. Никаких путаниц с бронированием, никакой пожарной сигнализации, просто горячая любовь.»
Энн: — «Мак всегда играет в гольф по субботам. Я, наверное, смогу уйти, пока он там.»
Марк: — «Отлично! Я не могу дождаться, чтобы снова прикоснуться к твоему горячему телу».
Мне было ясно, что моя кампания достигла переломного момента. Я чувствовал, что и «разделяй», и «властвуй» набирают силу, но мне нужно было что-то сделать в эти выходные, иначе я потеряю всё, что добился до сих пор.
Их новые планы представляли для меня настоящую проблему. Отменить мою игру в гольф не получится — Энн всегда может притвориться, что идет по магазинам или найти какой-нибудь другой предлог, чтобы уйти. Я не осмеливался снова трогать её машину; все могло быть потеряно, если она заподозрит меня. И в отличие от мотеля и отеля, мне было нелегко играть с домом Марка на озере. Мне нужен был какой-то способ заставить Энн изменить свои планы, желательно в последнюю минуту. Внезапно меня осенил гениальный ход, идеальное решение. Более того, подготовка заняла всего один телефонный звонок.
Я следовал своей обычной рутине до конца недели, но в пятницу вечером я украдкой схватилмобильный телефон Энн и заменилбатарею на мертвую. Если она попытается позвонить Марку в эти выходные, то только через домашний телефон, чтобы я мог прослушать разговор.
По выходным мы с Энн одеваемся довольно небрежно. Но когда в субботу утром Энн спустилась вниз, я с интересом отметил, что она надела красивую юбку и блузку. Я лениво подумал, какое нижнее белье она может носить под ним.
По мере того как приближалось время моего отъезда на поле для гольфа, я заметил, что Энн наблюдает за мной с некоторой опаской, вероятно, потому, что я не сделал ни малейшего движения, чтобы надеть свои обычные брюки для гольфа и рубашку. Когда подошло обычное время 10 утра, а я не собираюсь уходить, видно было, как колеса вращаются в её голове, готовя оправдание, почему ей нужно будет уйти.
Наконец, она стала настолько нетерпеливой, что обратилась ко мне:
— Разве ты сегодня не играешь в гольф? — требовательно спросила она.
И тут раздался звонок в дверь. Энн озадаченно посмотрела на меня и пошла посмотреть, кто там. Открыв дверь, она удивленно воскликнула:
— Мириам, что ты здесь делаешь?
— Разве так приветствуют свою младшую сестру? — Спросила Мириам, входя в дверь. Женщины азартно обнялись.
— Конечно, я рада тебя видеть, — пробормотала Энн, — просто я тебя не ждала.
Мириам …