хотя бы еще один шанс?» Или бросить старую добрую фразу: «Сделай это для меня» в конце?
Неважно. Я бы предпочел не знать.
Она всегда потакала, твоя мать. Я и тогда этого не одобрял, и уж точно не одобряю теперь. Но ты, должно быть, подозревал, что даже я хотел бы, чтобы Майклу дали возможность исправить свои ошибки.
Ты был прав.
Даже если бы ты, в конце концов, не добился цели, я думаю, Салли провела бы тебя через это. Она всегда была голосом разума, не так ли? Или ты так к ней относился. И это — часть того, что сбивает нас с толку.
О, я думаю, сначала она колебалась… и тоже понимала твои тревоги. Но также она не возражала против утверждений твоей матери. Она вообще не вмешивалась в ее мнение. Вместо этого она просто как бы… заговорила. Заставила тебя думать, чувствовать и столкнуться с проблемой лицом к лицу.
Она привыкла быть кем-то. Терпеливой, когда приходят проблемы. Вы двое днями играли в игры «а что, если». Помнишь это? «Что, если мы впустим его в нашу жизнь, а он у нас сворует? Или вернется к употреблению?» «Что, если он действительно готов измениться, а мы отвернемся от него в трудную минуту?» Снова и снова.
У Салли было свое мнение. В этом нет никаких сомнений. Но, в конце концов, она оставила все на твое усмотрение.
Потому что она доверяла тебе, сынок. Доверилась твоему мнению. Доверяла твоей человечности.
И, в конце концов, у вас был большой пустой подвал…
Прекрати. Сейчас же.
Я отмахиваюсь от мухи, затем тру лицо руками и иду к переднему дворику.
Трава выглядит мокрой. Я также чувствую это, когда опускаюсь на колени, чтобы прикоснуться… но это — лишь прохлада приближающейся ночи.
Не волнуйся. Она не испортит твою обувь.
Я стою на краю. Где-то далеко проезжает мотоцикл. Я изучаю свой дом, тяжело сглатываю и прошу знака.
Ничего не происходит.
Кстати, свет в гостиной выключен. И это интересно хотя бы потому, что он был включен, когда всего несколько минут назад я свернул на улицу. Вместо него теперь горит свет в главной спальне, и легкий отсвет, исходящий из других окон наверху, говорит мне, что в коридоре тоже горит свет.
Все это — информация. Просто подробности.
Я здесь не для этого. Я хочу правды.
Поднимаясь по крыльцу, я прикладываю руки и ухо к двери и слушаю. Опыт подсказывает мне, что некоторые звуки проходят достаточно хорошо, чтобы их можно было уловить извне… особенно такие, как телевидение и голоса. Но сейчас я ничего не слышу. Так что, думаю, я все еще жду этой кульминации.
Бог? Ты там? Это я, идиот.
Отступив, я поворачиваюсь и иду к заднему двору. По правде говоря, я не собираюсь всю ночь сидеть на улице, прижав ухо к двери и выпрашивая у неба объедки.
Этот отремонтированный участок забора провисает как никогда. Достаточно хорошей бури или даже настоящего сильного ветра, и, я полагаю, он повалится. Вероятно, когда он повалится, то вокруг добавится новых обломков.
И сейчас это напоминает мне о многом.
Я бы сказал, что забор рухнул примерно через шесть недель после въезда Майкла.
Этот должно звучать для тебя правильно, Джои?
Какой-то глупый ребенок сломал опору, пытаясь перелезть через него, чтобы добраться до школьного автобуса. И это неудивительно. Эта проклятая штука просрочила пенсионный срок, а местные мальчишки уже несколько месяцев перелезают через него. То, что что-то случится, было лишь вопросом времени. Простая математика.
Помнишь, как я всегда это говорил? Говоря о неизбежных проблемах? Сводил твою мать с ума. Но на твой забор было легче всего взобраться в округе, а обходить квартал для детей отнимало больше времени, чем им хотелось идти пешком.
Итак, простая математика.
Ох, дерьмо разлетелось ветром после того, как забор рухнул. И мальчишки тоже не вернулись. Может, они боялись, что ты их поймаешь и… ой, кто знает. Но проклятый забор стоял на земле, так какая разница, хотели они еще срезать путь или нет? Ты сделал много хороших попыток решить проблему.
Такие вещи просто происходят с домовладением. Ты это знаешь. Итак, как только весна начала просыпаться, ты купил несколько досок… просто дешевых обработанных досок, ничего особенного… Но преподавание в летних классах, получение степени и собеседование на вакантные должности помешали тебе сделать это.
Или, на самом деле, ты просто это откладывал.
О, не дуйся. Единственное, что мне так и не удалось тебе передать, — это талант к работе с инструментами. Я пытался… пытался как сумасшедший, если честно. И ты тоже. Но большее, что нам удалось сделать — это чтобы ты был трудолюбив.
Это нормально. У тебя были свои дары. И я позаботился о том, чтобы ты знал, что я горжусь всеми ими.
Не так ли?
Дело в том, что у тебя все еще есть привычка избегать этого, потому что тебя это пугает. Тебя беспокоит, что тебе так и не удалось забраться так далеко, как я хотел, поэтому ты просто ходишь вокруг и надеешься, что никто не увидит твоего позора.
Но я вижу его, Джои. Я его вижу.
«В конце концов», — сказал ты. — «В конце концов, я починю забор». И ты повторял это каждый раз, когда подъезжал к дому и видел эту зияющую дыру. «В конце концов, в конце концов, в конце концов».
Прошел апрель, и май тикнул. «В конце концов, в конце концов».
Потом однажды ты пришел домой… а он был исправлен.
О, это была топорная работа. Даже по твоим меркам это было грубо. Ты полагал, что он, вероятно, не продержится больше года или около того.
Но, черт возьми, если Майкл не старался изо всех сил.
И он тоже был горд. Я сомневаюсь, что он когда-либо видел, каково это — достичь чего-то, к чему тебя прежде не принудили… не говоря уже о том, чтобы сделать что-то для кого-то из ничего, кроме любви и доброты.
«Прямо как папа», — сказал ты ему, хлопая его по спине и глядя на его работу. — «Так же, как сделал бы отец».
Это было ложью, но очень доброй.
После этого все начало меняться. Ты начал узнавать Майкла… по-настоящему узнавать его, чего не знал с одиннадцати или двенадцати лет. Вы сблизились. Он стал больше помогать по дому, особенно на улице. И, наконец, ты заставил его работать над получением аттестата о среднем образовании.
Даже Салли, которая, возможно, просто терпела присутствие Майкла в доме и не была полностью довольна его нахождением там, начала относиться к нему как к настоящему члену семьи. Со временем вы двое даже пошутили, что он оказался хорошей тренировкой для того случая, когда у вас когда-нибудь появятся собственные подростки.
Когда-нибудь.
Черт, Майкл тоже изменился, не так ли? Менее оборонительный, более открытый. Даже казалось, что он нуждается в родительском руководстве. О, он бы не принял это от твоей матери… черт возьми, нет. Но он всегда приходил к тебе и всегда слушал, что ты говоришь.
Салли стала называть его «Майки», и это было такое простое, знакомое изменение.
То, что в ретроспективе кажется гораздо более важным.
То, что станет близостью. Да… Значит, это уже начало проявляться. Когда именно это началось?
Я не могу вспомнить больше, чем ты, когда именно «Майкл-гость» стал «Майки-членом семьи». И ни один из нас не может знать наверняка, что произошло дальше.
Думаю, скоро мы узнаем.
Задняя дверь в гараж поддается так тихо, отворачиваясь в темноту с тошнотворно легкой тишиной.
Ну, разве это не здорово?
Я никогда не пользуюсь этой дверью. Наверное, уже больше года. Но я пользовался ей достаточно, чтобы знать, что она всегда, всегда скрипит …