уйдёт и не вернётся, успокойся… Туман перед глазами рассеялся, я пришёл в себя. Саша обнимала меня, прижавшись щекой к щеке, что то ласково, но неразборчиво шепча на ухо. Мой член стоял колом, подёргиваясь, упирался Саше в живот. Секса у нас последнее время не было, из-за происходящих с нами событий. До всего этого, как и полагается у всех молодожёнов утром и вечером, в выходные дни 3—4 раза в сутки. Я снял промокшее бельё. Намочив полотенце водой, при помощи жены обтёр всё тело. Своё состояние член не изменил. Глубоко поцеловав, Саша потянула меня на кровать. Положив меня на спину, приняла позу наездницы. Не возбудившись до конца, она ввела в полу сухое влагалище член и начала медленно на него насаживаться. У меня в голове промелькнули сцены моего же сна. В меня вселился бес. Я покрыл поцелуями всё, на теле Саши, до чего мог дотянуться в таком положении. Влагалище увлажнилось. Перевернувшись и оказавшись сверху, я ударом ввёл член на всю глубину, упёрся в матку. Саша вскрикнула от боли, зашептала на ухо: — Валюша, аккуратней, не спеши, мне больно! Что с тобой? — прости, прости, прости! — я прекратил все движения, целуя прекрасное лицо жены.
— Санёк я люблю, и буду любить тебя всегда! Я говорил тебе это, надо повторю сто тысяч раз! Ты моя и для меня! Я не отдам тебя никому на свете… , если… Не решишь сама… меня… , я уничтожу всех! Не произвольно я сделал « запретный приём»! Секс длился у нас с небольшими остановками около часа. Уснуть мы естественно, до подъёма на работу, уже не смогли. Обнявшись, думали каждый о своём. Мои мысли — «Если пойдёт, что-то то не так возможно это, последняя совместная наша ночь. Но я остановлю всю эту грязь, всё это! Саша меня поймёт. Я не позволю рушить нашу, семью насилуя нас!». Александра размышляя, решила для себя — « Достаточно пользоваться мной как вещью! Ожидать решения проблемы со стороны и что Аркан отступится, глупо и не возможно. Валя, что-то задумал? Что, озвучил пару суток назад, — УБИТЬ, ТВАРЬ! Он это сделает! Ради её и себя! Никто не остановит его, даже она! А если нет… она его потеряет. Нет у него шансов, против этой банды и помощи тоже нет, кроме её самой! А чем она может помочь ему, только, тем, что умереть вместе с ним! Жить без него, смысл?». Александра в хирургии позаимствовала скальпель. Уложив в чехол, из-под, старого ножа, носила постоянно с собой. Отрежу, Аркану всё к чертям собачим! Пусть лучше убьет! Но, шалаву, из себя делать и позорить нас обоих — НЕ ПОЗВОЛЮ! С такими мыслями и думами мы собирались уходить на работу, позавтракать по дороге в столовой. Саша, пытаясь снять свой полушубок, зацепила мой рабочий бушлат, тот с грохотом упал на пол, из которого выскочили железные, круглые диски. Один подскочив от удара, врезался в ножку стола прихожей, пробив и застряв в нём, что говорило об уникальной остроте. На вопросительно — обеспокоенный взгляд Саши, я збойчиво пояснил: — Для работы Саш… точнее на работе, трениируюсь… вспоминаю службу… иногда. Саша сделала вид, что ничего не поняла.
— Сегодня дежурство? Тебя встретить? — спросил я, отвлекая от темы дисков.
— Да, дежурство… встречать… не знаю, смотри как у тебя с работой, ты говорил у тебя же аврал с подготовкой заявок, — сбивчиво отвечала Саша, — может сама приду пораньше, попробую отпроситься. Месячные начинаются Валь…
— Как? Мы же только 2 часа назад… — прервал я Сашу.
— В туалет пошла, а там… — завершила разговор Александра. Разговор не клеился как перед расставанием на долгое время. Усиливалась тревога. Дежурство — значит, пакостник, что-то задумал или придумает насчёт Александры. Мне с работы уйти, что бы проследить, нет никакой возможности. Настроение, у обоих, было ужасным. У меня рабочий день прошёл как обычно. На обед у меня появилась возможность сбегать в столовую. Я заскочил в госпиталь за Сашей. На месте её не оказалось.
— На выезде! — заявил диспетчер. Сердце моё сжалось, в предчувствии чего-то не хорошего.
— В Охооотничччьем, опять? — заикаясь, продолжил я пытку диспетчера.
— Да нет брат! На одном из строй объектов! А в Охотничье, Хромой с утра отказался ехать, — засмеялся диспетчер, — устроил здесь, такой концерт! Заявив, что к ведьмам больше не поедет, ни за какие деньги! Его, поддержала твоя жена. Пришлось отправлять других. Выговорешник получат, точно! «Выговорешник, это не самое страшное» — подумал я. Удивлял тот факт, что Аркан на самом деле держал слово молчать. Если Хромой ломает планы своего кореша, значит он ни сном, ни духом в этих делах. Вечером на ужин за мной зашла Саша, удивив этим меня, приехав на машине скорой. Ужинали втроём, компанию составил Хромой. Пока он ходил за добавкой второго. Саша вкратце, нервничая, рассказала утреннее происшествие с участием Хромого. Посетовала, что не отпускают домой, не смотря на то что, все кому нужно было знать, знали, что у неё начинается женская проблема. Поужинав, Саша с Хромым укатили в госпиталь.
В комплексе «Управления строительством» на каждую бригаду, выделялось помещение для рабочих, где хранились личные вещи и рабочая спецодежда, и спец инструменты. Там же находился кабинет прораба. За каждой бригадой была закреплена уборщица, в обязанности которой входили не только уборка помещения, но и своевременный сбор, сдача и приём спецодежды как на ремонт, так и в прачечную. В хозяйственной группе, работали женщины в основном от 30 до 35 лет, жительницы села Охотничье. Была среди женщин пожилая Екатерина Ивановна, по простому — баба Катя, около 70 лет. Которую гоняли, переводя из бригады в бригаду из-за всяких придирок к ней, основной претензией, о которой ни кто не говорил в слух, был возраст. Всем бригадам естественно хотелось видеть молодую женщину, а не старуху. У начальника АХО стал даже вопрос о её увольнении. По советовавшись с ребятами в бригаде, мы забрали её к себе, о чём ни разу не пожалели. Она успевала всё! А утром перед убытием на объект работы — каждому по блинчику! Зависть начала мучить остальные бригады, за это. По окончанию работ, отправив ребят по домам. Я уселся в кабинете за бумаги. Екатерина Ивановна занималась своим делом, редко перебрасываясь со мной репликами на разные темы. — Вот же сучка! Чуть ли не при детях, а? Как так можно, не понимаю! И на всех ей наплевать! — громко бормотала себе под нос б. Катя, моя полы не далеко от меня. Отложив бумаги, половина была готова, я решил передохнуть. — Извините баб Кать, я из-за работы, что-то прослушал! Вы о чём? — обратился я к ней. Она зашла в кабинет, присела на стул — я тоже чуть отдохну, Вы не против, Палыч? — Конечно же, нет! Это первое! Второе, сколько я Вам говорил? Валя, Валентин, вы же мне в матери годитесь, Екатерина Ивановна! — хорошо, хорошо исправлюсь Валентин… Палыч, — мы оба рассмеялись, — Вы не исправимы! — добавил я. — Вы спрашиваете о чём я? Да про Лизку я, с пятой бригадой она работает. Стыд потеряла баба, с половиной бригады перетаскалась и всё не уймётся. Баба Катя Начала свой рассказ.
******
Муж у неё был наш с Охотничьего. Отличный, хозяйственный мужик, он её из горда привёз, потаскуху. Поженились, вроде всё хорошо, прожили лет пять, без детишек. Говорили на ноги надо встать. Тут стройка начала справляться. Для всех счастье! Работа появилась, деньги платят не плохие, по сравнению с нашим не доделанным колхозом. Лизка устроилась на работу с началом стройки, когда ударными темпами строились бараки для строителей, ну в которых вы сейчас живёте. Бригадир Миша, начал за ней приударять. Лизка смазливая, всегда ухоженная, да видели Вы её. У бригадира Миши, извините, член тоже был бригадирский. Недолго Лизонька хвостиком виляла, хвалясь бабам, какой он у него огромный, упирается в неё при поцелуйчиках и что не плохо было бы его попробовать. Попробовала! Я её предупреждала, что мужчина, который правильно пользуется своим хреном, таких размеров, навсегда привязывает к себе женщину, которая до конца своих дней, если по каким то причинам, не будет с ним встречаться или жить, то не забудет ни когда,…