прекратить. Слава богу, у Бориса член был не большой 13—14 см. Через 10—15 минут, из-за крови или выделения смазки, боль начала слабеть. Боря — тварь, урчал от наслаждения, ещё бы, узкое влагалище которое не хотело впускать в себя никого и ничего. Продолжалось это минут десять. Он кончал и кричал: — Вот тебе сыночки и дочечки!!! Спермы было очень много. Когда он через две минуты захрапел. Я встала, смыла с себя кровь, сев на ведро сцедила сперму, подмылась. Ушла в другую комнату, прорыдав до утра, прощаясь с детством, юностью, встречая новую счастливую, самостоятельную жизнь. Утром мой муж, вошёл ко мне в комнату.
— Был пьян, понимаешь, извини, сладкая моя? Взял на руки и отнёс на брачное ложе, которое было в крови и разводах от спермы. Имел меня до обеда с небольшими перерывами. Прекратил, когда появилась кровь от вчерашних разрывов. Выслушав мою жалобу, отец сказал: — Он твой муж, дочка! Слушай, уважай и люби всё будет хорошо!
— Пап, зачем ты меня ему продал за долг! Зачем! — плача спросила я.
— Дура, ты дочка, дура!!!
Больше своего отца я не видела. Мы через неделю, переехав в г. Красноярск, Борис сказал по работе. Он занимался, какими то тёмными делами. Заядлый игрок на деньги во все игры, карты были его вторым я. Фарцовщик, спекулянт, интриган, короче говоря, аферист универсал — это мой любимый муж, которому досталась 17 летняя девочка. Он в чём-то прокололся, на него началась охота Красноярскими бандитами. Сменив паспорта, а в них фамилию Ивановы на Кузьмины, мы оказались в селе Охотничье. Он купил хату, где мы зажили, как он говорил, счастливой жизнью. Он продолжал моё половое воспитание. Дома я должна была ходить без нижнего белья. Имел он меня, когда хотел и где хотел. За день у нас было до пяти половых актов. Любое неповиновение, на колени в угол. Часто прикладывался рукой, поэтому всё моё тело было покрыто не только засосами, но и синяками от побоев.
— Катюш, не глупи, даже не думай от меня сбежать! Всё равно найду и убью, за это!!! Я люблю тебя, сладкая моя! Забеременеешь, родишь, и всё будет нормально, — раздвигая мне ноги, всаживая свой огрызок, предупреждал и признавался мне в любви, мой «нежный» муж. Я отдыхала, когда Борис уезжал на 2—3 дня в Усть-Краснодольск, по «работе». Практически всё село было у него в должниках. Проигравшие отдавали долги кто, чем мог: домашней птицей — куры, гуси, утки; солениями, вареньем, всевозможными продуктами питания. У нас появилось небольшое подворье. Вообще, мы не бедствовали. Из города он мне привозил подарки: платья, обувь, бижутерию. Нарядившись во всё новое и красивое, мы выходили в сельский клуб на танцы. Там из-за меня часто случались потасовки и драки между парнями и мужчинами. Я, не смотря на все выходки мужа — твари, из-за обилия половой жизни, наверное, становилась всё краше и привлекательней. Моей красотой, Борис, завлекал к нам в гости, новых жертв. Когда, они играли в карты на деньги, я должна была, обязательно, что-то делать в комнате, отвлекая внимание играющих, на себя. Такой жизнью мы прожили 2 года. Я не беременела. Заливая меня, очередной раз своим семенем, он угрожал мне, — Катюша, ты кажись бесплодна, радость моя! Если не забеременеешь, найду тебе другое применение. Денег заработаем… !!! Я не понимала о чём он говорит, потом со временем до меня дошло, что он имел ввиду. Мы жили по соседству с семьёй Савельевых. Пётр глава семьи 35 лет, 1м 85 см ростом, его тёща баба Маша за 70 лет, его жена Клавдия. У Клавы, из-за какой то болезни спины были парализованы ноги, вся нижняя часть туловища. Пётр хозяйственный мужчина. На его плечах держалось всё. Две дойные коровы, несколько свиней, около десятка овечек, домашняя птица. Он умудрялся держать пять улей пчёл и работать в колхозе кузнецом. Баба Маша тоже не промах, носилась по дому как заведённая, на руках имея парализованную дочь. Мужики к Петру, почему-то относились холодно, женщины наоборот всегда были рады его видеть, заигрывали с ним. В мой 19й день рождения, хорошо набравшись спиртного, выпроводив своих городских друзей. Боря устроил мне поздравление, с помощью рук и ног, из-за того, что я на кого-то из его друзей, посмотрела не так. Я выскочила во двор, но он догнал меня, схватил за волосы, поволок к бревну, где обычно, рубили курей, крича, — Зарублю суку! Около бревна, он неожиданно отлетел от меня метра на три, рухнув на спину. Меня перепуганную, дрожащую от шока, поднял с земли Пётр.
— Бедная девочка, ну и счастье досталось тебе, — прошептал он. Взгляд был ласковый, но какой то безжизненный. Мой любимый муж — тварь, начал приходить в себя. Пётр подошел к нему присев на корточки у изголовья.
— Ты чё, у меня здесь делаешь сука не доделанная? — вращая глазами, пытаясь приподняться, дерзко промямлил, мой ненаглядный. Резкая, сильная пощёчина, присмирила буяна в миг.
— Сосед! Недоделанный, это ты! Ещё раз тронешь свою бабу, дело будешь иметь со мной. Понял? — спокойно, немного повысив тон в конце, спросил Пётр. — Иди ты на хрен, козёл! Мояяяя, чё хочу то и… — резкий, сильный удар ладони Петра прервал его, — Ещё раз, ты меня понял? Недоделанный! — Петр, встал перед ним во весь рост.
— Всё, хватит, понял я, понял! Иди на хрен с моего двора! — визжал Борис, почти поднявшись на ноги. Пётр отвесил ему такой пендель, что мой Боря, совершил кувырок в воздухе, опять оказался на земле, охая и кряхтя.
— Соседка, если это чудо… ещё раз… Если, что не молчи сразу к нам — Пётр пошел к себе домой, — Катенька, доченька сразу беги к нам!!! — крикнула под-твердив, предложение Петра его тёща, стоявшая у изгороди между дворами и наблюдавшая весь этот концерт. Пыл в рукоприкладстве, мой ненаглядный поубавил почти в ноль. Состояние Клавдии, начало резко ухудшаться, через два месяца она в муках умерла. В организации и проведение похорон, участвовало всё село. Смерть дочери, ввела в полную отрешённость бабу Машу. Пётр, осунулся, выглядел подавленным, появилась первая седина. Борису было на всё наплевать. Я все дни до похорон, и следующую неделю находилась рядом с бабой Машей. Уходила домой, только переночевать. Где меня пол ночи оплодотворял муж, вторую половину, храпя не давал мне уснуть до утра. Прошло полтора месяца. Борис решил отомстить Петру. Сочувствуя смерти жены, не с того не сего, Борис пригласил Петра к нам в гости. Познакомиться по ближе, наладить отношения, естественно под водочку. Там где водочка там и игра в карты на деньги, просто так не интересно. Три овцы Петра, оказались в нашем дворе на следующий день. Затем две взрослые свиньи. Десяток курей, гусей и уток. Дойная корова Зорька с полугодовалым бычком. Уговоры бабы Маши, мои попытки опомниться, Петром отклонялись в грубой форме. Настал день, когда Борис на кон потребовал поставить оставшуюся корову, 3х коз и все пять улей с пчёлами имеющихся у Савельевых.
— Не хрена себе заявка, а ты что можешь поставить равноценное? У тебя же ни-чего нет! Кроме, выигранного у меня же! — воскликнул обалдевший Пётр.
— Почему нет? Есть! ЖЕНА! — взвизгнул в азарте Борис, — жена против всего, что я заказал! Как? А? Только с одним условием!
— Ну ты и хуйло, Боря! Ну ты и тварь! Ещё и условие? Какое, интересно? — спросил Пётр, ругавшись. Мне стало не по себе. Меня ставили на кон как корову, свинью, курицу. Ставил мой муж! Тварь, поганая!
— Ты выигрываешь Катюху, только на трое суток, через трое суток она возвращается домой… — а если ты выигрываешь, моя скотина… — начал говорить Пётр, — остается у меня — прервал Петра, Борис. Пётр засмеялся. Ну ты и сука, хорошо! По рукам!!! Раздавай!!! Началась игра. Я плакала от унижения в другой комнате. Я была убита своим мужем! Я его ненавидела каждой своей клеткой. Меня резану-ло сознание, что мы чужие друг другу люди. Я вообще для него вещь для развлечения. Игра продолжалась минут тридцать. Раздался приглушенный вопль Бориса: — Нет, нет, нет!!! — Да, да, да, да… ! — спокойный ответ Петра. Я застыла в проёме двери в комнату, пытаясь к ним зайти. Борис сидел …