и она ушла спать. Последний раз мы занимались сексом пару дней назад. Марианна только что смотрела мне прямо в глаза и лгала мне! Причем, довольно убедительно — меня напугало, что история, которую она рассказала с полным самообладанием, была настолько правдоподобной, что я вполне мог в нее поверить! Неужели она действительно думала, что меня так легко обмануть?
Я был полон боли и обиды, и совершенно ошеломлен ее смелой ложью, и не стал на нее давить. Какой в этом смысл? Вместо этого я пробормотал:
— Ну, хорошо, я, должно быть, забыл. — И затем, прилагая все усилия, чтобы казаться убежденным, добавил: — Извини, что обвинил тебя в такой нелепости.
— Милый, дорогой, — ответила она с облегчением, — какое у тебя воображение! Давай поднимемся наверх, и позволь мне дать тебе все заверения, которые ты сможешь выдержать.
Если бы даже два дня назад мне сказали, что будет вечер, когда для меня будет кошмаром трахать свою жену, я бы сказал, что кто-то сошел с ума. И все же, в тот момент я ничего не хотел делать. Я молча стиснул зубы и сказал себе: «Ладно, ты — лживая сука! Если ты можешь смотреть мне прямо в глаза и отрицать, что трахаешься с кем-то другим, тогда и я могу смотреть тебе в глаза и делать вид, что хочу тебя трахнуть!».
И оказалось, что я смог. Чего я не смог сделать, так это наслаждаться. Мы делали все то же, что обычно любили делать вместе в постели. Множество поцелуев и поглаживаний, а затем я — между ног Марианны лизал ее до оргазма или двух. Я мрачно смотрел на нее, радуясь, что она не видит моего лица, и решил лизать, целовать и кусать ее до безумия. «Ты — сука! « — подумал я. — «Делал ли этот мудак, с которым ты, блядь, трахаешься, все так же горячо, как ЭТО?» Я быстро заставил ее кончить, затем пошел дальше, поглаживая двумя пальцами по ее точке G, в то время как облизывал и сосал ее клитор, пока у нее не было еще двух оргазмов, и она не подтянула меня к себе, сказав:
— Пожалуйста, Том, больше не надо! Иди сюда и быстро войди в меня!
Трах был практически таким же. Я двигался внутри нее равномерно и размеренно, решив просто ебать ее. Я не причинял ей боль, но и не заморачивался изменениями скорости и направления — я давал ей роботизированную версию траха, монотонно двигаясь вверх и вниз, пока не кончил как сумасшедший, вздрагивая, снова и снова стреляя в нее, Я даже не удосужился заметить, кончила ли она еще раз, пока мы трахаемся. Этого было достаточно, чтобы на несколько мгновений я смог изгнать из головы образ ее, лежащей в экстазе, в то время как какой-то другой мужчина качается на ней сверху.
Через несколько тихих минут, когда я лежал, положив голову ей на плечо и все еще не глядя на нее, заговорила Марианна:
— Боже мой, Том, никто больше не дает мне такие оргазмы! — Затем, увидев выражение моего лица, она засмеялась (она смеялась!) и сказала: — О, дорогой, ты понимаешь, что я имею в виду. Нет никого, кто когда-либо СМОЖЕТ дать мне такие оргазмы.
Я долго лежал без сна, после того как Марианна счастливо прижалась обратно ко мне и уснула. Это было за пределами моего понимания, что она могла так солгать мне в лицо. Конечно, также вне моего понимания было то, что она могла изменять мне, так что какая же еще ложь находится на вершине всего этого?
Вспоминая предыдущие недели и месяцы, я искал признаки того, что между нами все по-другому. Любая холодность или уклончивость с ее стороны; или, наоборот, любая чрезмерная или неожиданная привязанность. Сначала я ничего не вспомнил, потом подумал о нашей последней годовщине.
Гримаса на ее лице, когда она сидела в том модном ресторане: это был «медовый месяц». Конечно, я и раньше видел этот взгляд и точно знал, что он значит. Боже. Неужели ее трахнули в день нашей годовщины свадьбы? Я тихо встал с кровати, схватил халат и направился вниз, убедившись, что Марианна все еще крепко спит.
Я сидел в кабинете с выключенным светом, вспоминая наш секс после юбилейного ужина. Моя жена, обычно так радовавшаяся, что ее киску облизывают и не очень заинтересованная сосать мой член, делала мне минет всей моей жизни, не позволив мне лизать или даже сильно касаться ее пизды. Причина этого была очевидна: у нее болела киска, и она не хотела, чтобы я сильно раздражал ее. Что еще более важно, она, конечно, не хотела, чтобы я заметил, что там все было воспалено и опухло.
Ее решение проблемы было столь же творческим, как и ее проницательность: отвлечь мой взгляд этой почти прозрачной новой ночнушкой, затем сказать: «Сегодня вечером все для тебя, дорогой», и потом сосать так, чтобы отправить меня на тот свет! (Прошу прощения за каламбур.) Если бы несколько дней спустя я не нашел трусики, то навсегда остался бы во тьме — типичный невежественный муж-рогоносец.
Было ясно, что теперь мне придется начать унылую и банальную работу, чтобы доказать, что она изменяет, поймать ее с поличным или найти что-то компрометирующее, что она не смогла бы объяснить. То, что подавляло меня и приводило в бешенство, это размышления о том, что произойдет после. Вначале, очевидно, адский крик, но что потом? Горький развод? Месяцы извинений (от нее) и горьких обвинений (от меня)? Надо ли мне, что предполагалось, найти себе кого-нибудь еще, чтобы трахнуть, что мне было не интересно? Какова вероятность выживания нашего брака, если была не только измена, но и всяческая ложь, которая с ней следовала? И как долго это продолжалось?
Я положил голову на руки и заплакал. Примерно через час я умылся холодной водой и тихо вернулся в постель.
***
Мне было совершенно ясно: придется продолжать притворяться перед Марианной, что все в порядке, пока у меня не будет абсолютного доказательства ее прелюбодеяния. И ее творческая ложь мне накануне о ее трусиках показала, что она не собирается когда-либо признаваться. Я должен буду бросить доказательство ей в лицо.
Одной вещью в мою пользу была моя работа. В моей компании у меня было много свободы — я мог приходить и уходить в течение дня, чтобы встречаться с клиентами или посещать рабочие места, и это не казалось необычным. С другой стороны, то же самое было верно и для Марианны. Она работала в отделе работы с клиентами в фирме по связям с общественностью и всегда ходила на деловые обеды или встречи. Было бы невозможно проверить ее график работы и найти какие-либо подозрительные схемы отсутствия в офисе.
У меня был друг с колледжа по имени Терри, который работал в Чикаго в сфере безопасности и слежки. Потребовался не более чем двадцатиминутный дружеский разговор с небольшими рассказами о жизни друг друга, чтобы получить все необходимое оборудование. Я сказал ему, что делаю проект для коммерческого клиента, помешанного на безопасности, и объяснил, что мне понадобятся новейшие миниатюрные подслушивающие устройства, которые будут передавать сигнал по беспроводной связи на записывающие устройства. Он ответил:
— Я сделаю даже лучше: в настоящее время все — цифровое, ты можешь записывать на цифровую аудиокассету или даже прямо в оцифрованные аудиофайлы, которые сможешь загрузить на свой компьютер и прослушать.
Не более чем через час после нашего разговора, Терри прислал мне все спецификации, цены и номера моделей в отношении того, что мы обсуждали. Я поехал на большой склад электроники в пригороде и купил все, что мне было нужно. Почти тысяча четыреста долларов с кредитной карты, но я подумал, что к тому времени, когда Марианна увидит счет, это будет наименьшим из моих беспокойств.
Я пришел домой, где в середине дня было пусто, и установил микрофоны в нашей спальне, запасной спальне, комнате для гостей, моем кабинете, гостиной и кухне. Каждый из них был не больше чем наперсток, и его было легко спрятать. Все они активировались звуком, так что начинали запись, когда кто-нибудь говорил или шумел в любой из комнат. И каждый из них был настроен на беспроводную передачу на крошечные цифровые рекордеры, которые я спрятал на чердаке. Что бы Марианна или я ни делали в нашем …