по лицу. Он уже в значительной степени проиграл по счету, но, черт возьми, это был парень, который разрушил мою жизнь. Я встал и поднял его на ноги за рубашку, прежде чем ударить кулаком ему в живот. Он с громким стоном сложился в пополам. Я выпрямил его и отправил еще один хороший удар в челюсть. Он влетел в мою машину и снова соскользнул на асфальт. Большой Джон наблюдал из угла стоянки на случай, если что-то пойдет не так. Он вызвал полицейских из своей комнаты, прежде чем оттащить меня от предполагаемого нападавшего.
И снова мои давние связи с полицией сыграли мне на руку. Я знал троих из шести полицейских, которые прибыли, по имени. С Большим Джоном в качестве свидетеля они арестовали Петерсона за нападение с применением смертельного оружия. Это не было правонарушением, на этот раз он не выйдет под подписку о невыезде. Ему придется внести залог. А если он не сможет, он будет находиться в тюрьме до суда. Единственное, что портило мое удовольствие от тяжелого положения Ирва, — это мысли о его жене и детях. Они были невинными жертвами во всем этом.
Сделав заявление на станции, я пошел домой, чтобы поместить руку в лед. Она адски пульсировало и действительно опухла. Я даже не был уверен, что смогу какое-то время держать камеру.
На следующий день была суббота. Лето прошло, и по ночам стало совсем холодно. Я был в настроении ничего не делать, и я поступил именно так, не делая абсолютно ничего. На самом деле не в моем характере лежать и жалеть себя два дня подряд, поэтому в воскресенье я принял душ, спустился к Денни позавтракать и направился в город в поисках, чем бы заняться. Более чем вероятно, что я попал бы в зоопарк Линкольн-парка, но я все еще был открыт для других предложений от себя.
Я съезжал со скоростной автомагистрали, когда вспомнил про художественную галерею, в которой работала сестра Карла, и подумал, не выставили ли они мою фотографию. Я не знал точного адреса этого места, но знал, что оно находится в центре города, на Стейт-стрит, и найти его должно быть не сложно. Я просто подумал, будет ли оно открыто в воскресенье.
Как оказалось, я нашел его без особых проблем, и оно был открыто. Я был сразу очарован. Заведение было большим, и на стенах висело множество впечатляющих произведений искусства. Прямо посреди пола стоял мольберт с моей фотографией Джуди. В надежде подслушать, я присоединился к паре людей, которые стояли рядом и смотрели на нее, но они отошли, как только я подошел. Я собирался пойти посмотреть пару акварельных картин, которые увидел, когда услышал позади себя женский голос.
«Это потрясающая фотография, не так ли?»
Я повернулся и чуть не задохнулся — передо мной стояла красивая женщина с золотыми волосами, яркими голубыми глазами и улыбкой, которая растопила бы ледник. Я слышал, что она сказала, но, увидев великолепный образ, мой разум опустел, поэтому я ответил утонченной даме учтиво, как Джеймс Бонд… «А?»
«Фотография, — повторила она снова, — это моя невестка, и я думаю, это потрясающе».
Ее невестка… Это была сестра Карла? Я вытащил свой разум из лабиринта ошеломления и заговорил достаточно связно. «Да, соглашусь», — я сказал, решив немного одурачить ее. Вы не можете заниматься искусством, не изучив немного психологической болтовни художников.
Я отступил, делая вид, что обдумываю экспонат: «Вся эта фотография выглядит свежо и невинно, мне нравится, как фотограф использовал низкое утреннее солнце, чтобы выделить волосы. И посмотрите, как оно просвечивает сквозь ткань ее блузки. Это заставляет материал выглядеть полупрозрачным и заливает фокусную точку снимка теплым, блестящим светом. Я вижу, что это было снято с помощью телеобъектива, я предполагаю, триста миллиметров. Вы можете сказать по мягкости фона, что углы фотографии были затемнены, чтобы зритель понял суть кадра?»
Она была потрясена моей критикой. «Вау, ты либо фотограф, либо художник, либо критик,» — сказала она, протягивая руку, — «я Трейси».
«Как поживаешь?» — ответил я, осторожно пожимая ей руку, — «Я Далтон Конрад».
Она на секунду нахмурилась. Я знаю, что она пыталась распознать имя. «Далтон, это звучит… ты фотограф», — сказала она, вздрогнув. «Неудивительно, что ты так много знаешь о снимке», — засмеялась она.
«Виновен по всем статьям», — засмеялся я.
Должно быть, она почувствовала, что моя рука опухла, все еще держа ее в своей, она перевернула ее, чтобы посмотреть. «Да, вчера вечером у меня был небольшой инцидент, но сейчас уже все намного лучше», — сказал я ей.
Мы начали разговаривать, и я упомянул, что видел пару акварельных картин, на которые хотел бы взглянуть. Она устроила мне личную экскурсию, рассказывая мне о разных художниках и о тех, кто, по ее мнению, добьется успеха в будущем. Завершили экскурсию интересными мне картинами. Оказывается, их нарисовал ее отец.
«Проклятье, Карл сказал мне, что его отец был художником, но я понятия не имел… « — говорил я, пока мои слова становились тише. «Он все еще рисует?» — я спросил.
«Нет, несколько лет назад у него развилась болезнь Паркинсона, которая положила конец его карьере», — грустно сказала она.
«О, мне так жаль это слышать, он чрезвычайно талантлив. Как жаль, что он не может больше этим поделиться», — сказал я. Я посмотрел на те две картины. Я пытался решить, какую купить, но они оба были красивы, и одна мысль о том, что одна из них висит у меня дома на стене, немного подняла мне настроение. Я наконец выбрал одну.
«Я возьму эту», — сказал я прекрасной хозяйке.
«На самом деле, — сказала она немного удивленно, — я не знала, что ты покупатель».
Я улыбнулся. «Сказать по правде, я просто пришел посмотреть, у тебя ли моя фотография до сих пор, но они привлекли мое внимание, как только я вошел. Я знал, что не уйду отсюда без одной из них».
Она упаковала картину для безопасной транспортировки в новый дом, и впервые за долгое время я почувствовал себя действительно хорошо. Было забавно, каждый раз, когда я смотрел на картину, я видел красивое лицо Трейси, смотрящее на меня.
Несколько дней у меня было хорошее настроение, но, конечно, ничто не длится вечно. Когда я посмотрел на дисплей своего телефона, я увидел, что звонит Джин.
«Привет», — ответил я уклончивым голосом.
«Далтон, это я. Я только что услышала, что случилось. Ты в порядке?»
Сначала я подумал, что она говорила о том, что я покупаю картину, но потом я понял, о чем она говорила: «Ты имеешь в виду, что твой парень напал на меня с ножом… да, я…»
«Нож!», — воскликнула она, — «Боже мой, я не слышала, что у него был нож, только то, что он напал на тебя».
«Ну, если честно, это был небольшой нож. Я думаю, это было запоздалой мыслью, когда он понял, что его приятеля нет рядом. Их должно было быть двое, но мы приковали его друга наручниками к кабинке в туалете, пока не приехали копы».
Я слышал, как она начала плакать: «Прости, Далтон, это все моя вина», — заплакала она.
Думаю, со временем все налаживалось. Несколько месяцев назад я бы разрывался, если бы услышал такой плач Джин, теперь… Ну, я не скажу, что это доставило мне удовольствие, но это точно не оказывало на меня такого же эффекта, как когда-то. Я знал, что моя лекция, вероятно, была последним, что она хотела услышать, но меня это не волновало, она все равно ее получит.
«Действия имеют последствия, Джин. Из-за того, что ты слишком стеснялась говорить со своим мужем о своих сексуальных фантазиях вместо какого-то засранца, две семьи были разрушены. Подумай об этом. Не только о том, что мы потеряли друг друга, но и о матери-одиночке с двумя мальчиками-подростками, которая теперь должна сказать своим сыновьям, что их отец отправится в тюрьму. Ты сказала ЕЙ, как тебе жаль? Тебе следовало бы это сделать «. Я слышал, как она завывает сейчас. «Если ты снова выйдешь замуж, Джин, я надеюсь, ты усвоила урок», — сказал я перед тем, как отключиться.
Ну что ж, это был конец …