теми двумя молодыми раскованными людьми. Люди растут, отношения развиваются. Главное, что мы — вместе и любим друг друга. Все остальное — лишнее.
Что бы она ни говорила, меня это не успокаивало. На самом деле, это еще больше разбило мое сердце. Она как будто сдалась. Она даже не делала вид, что ей чего-то не хватает. Я думаю, что Наоми находилась в образе отрицания.
Моей сестре пришла в голову мысль, что Джерри может поговорить с руководством спортзала, чтобы узнать, не нужна ли им женщина-тренер. Я дал ему несколько фотографий Наоми до и после. Как только они увидели ее превращение, то практически стали умолять ее выйти на работу.
Ей придется работать в те дни, когда не работает Джерри, что положит конец их совместным тренировкам, но он уже давно перестал быть ее тренером. Они наслаждались временем, проведенным вместе, так как стали друзьями.
Первые несколько недель, когда она работала, ничего не изменилось. Она была счастливее и энергичнее, но в спальне все оставалось по-прежнему. То есть, до того дня, когда она позвонила мне на работу и велела поспешить домой. Дежа вю.
На этот раз она даже не стала возиться с бельем. Это просто сэкономило нам немного денег и облегчило начало работы, хотя моя одежда, казалось, была застегнута слишком надежно. Мы снова попытались затрахать друг друга до потери сознания. Закончив, мы превратились в груду потной плоти.
— Кто приставал к тебе сегодня?
Это был всего лишь вопрос. Удивительно, но я даже не ревновал. Скорее было больше любопытство, чем чего-либо еще. Сначала она колебалась, но увидев, что я не сержусь, открылась и рассказала мне о клиенте. Она помогала ему уже пару недель, и он был ей благодарен. Она сказала, что он был очень мил, когда пригласил ее выпить кофе «просто чтобы отблагодарить», поэтому она была так же мила, отказывая ему.
На самом деле это был день начала «игры».
Настоящее время
Сентябрь 2015 года
Двигатель тихо урчит, как мурлыкающий котенок, когда я въезжаю на подъездную дорожку. Поездка от парковки на работе до порога моего дома занимает двадцать минут при отсутствии пробок. Кажется, что это — относительно небольшой срок, но его достаточно, чтобы мой разум подкинул мне идею, что поездка в дом моей сестры, чтобы спрятаться там еще на пару дней, — вполне жизнеспособный вариант.
Проблема не в том, что я боюсь Наоми. На самом деле я больше боюсь того, что скажу или сделаю я. Я не хочу сталкиваться с ситуацией, в которой мы оказались. Я не хочу, чтобы она мне это объясняла. Наоми — очень честный человек. Если она мне что-то говорит, то не нужно гадать, что она имеет в виду на самом деле.
Если бы она была лгуньей или вообще злобной сукой, противостоять ей было бы легко. Черт, да она бы уже собрала вещи и съехала. Проблема в том, что она не злая. Она — не лгунья. Она — одна из самых любящих людей, которых я только знаю. Конечно, временами она может быть эгоистичной и очень властной, но никогда намеренно не сделает ничего, что могло бы причинить кому-то боль — особенно мне. Она почти никогда этого не говорит, но в глубине души я точно знаю, что она меня любит.
Моя проблема в том, что когда я буду говорить с ней, мне придется обратиться к тому факту, что я во всем этом — не совсем невинная жертва. Эта ситуация — не случай ни о чем не догадывающегося мужа при самовлюбленной жене. Время, проведенное в доме моей сестры, заставило меня осознать, что мы оба виноваты в состоянии нашего брака.
Я слышу стоны. Нет! Это не твоя вина! Почему парень всегда должен винить себя в этих историях? Во всем виновата эта сука! Изменяла она! Не ты! Ты — невинная сторона!
Поверьте, я бы с удовольствием возложил всю вину на нее. Я бы так и сделал. Как я уже говорил, такова моя природа. Если бы это была история, написанная StangStar, я мог бы с нетерпением ждать, когда Вселенная воздаст справедливость эгоистичной ничего не подозревающей суке, возвысив мою жизнь и заставив ее вечно раскаиваться. Если бы…
Но одно, что отделяет жертв от победителей, — это сознание того, что вы сами всегда играете роль в своей судьбе. Вы — актер, писатель, режиссер, продюсер и издатель своего рассказа. Ничего из того, что происходит с вами, на самом деле не происходит. Где-то впереди, в какой-то момент, просто делается выбор, приводящий к определенному пути. О, возможно, в этот момент вы не осознаете этот выбор. Или можете осознавать ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ опасность, но при этом чувствуете, что у вас есть хороший шанс ее избежать. В любом случае, к последствиям приводит поступок, который совершаете вы сами.
Я поворачиваю ключ и глушу мотор. Наступившая тишина дает мне понять, что мой выбор на сегодняшний вечер — уже не просто план. Что-то должно произойти.
Ладно, Джош. Время слушать музыку.
Моя жена стоит на кухне с открытым ртом и смотрит, как я вхожу в парадную дверь. Я вижу, как она несколько раз моргает, словно пытаясь убедиться, что ее глаза ей не лгут. Сейчас все кажется сюрреалистичным.
— Папа! — пробивается сквозь напряжение голос Генри, когда он подбегает ко мне. Я часто удивляюсь, как быстро эти маленькие ножки могут нести его. Он сокращает расстояние между нами и бросается в мои объятия.
— Эй, приятель! — говорю я, подхватывая его и целуя. Мне почти приходится пинать себя при мысли, что я оставил его на целую неделю без звонков по телефону. Меня еще больше беспокоит то, что я вообще был готов еще немного продолжать.
Какой же хреновый я папаша!
Наоми медленно идет ко мне. Ее глаза полны тревоги и облегчения.
— Привет, Джош, — говорит она, стараясь звучать так, словно все нормально, но голос срывается, что выдает ее. Похоже, она готова расплакаться. Я позволяю ей подойти ко мне и осторожно поцеловать в губы. Я хотел бы сказать, что сделал это ради Генри, но это нечестно. Мне действительно приятно снова смотреть на свою жену и прикасаться к ней, как бы сильно я ни хотел ее ненавидеть.
— Я как раз готовила Генри ужин. Ты поешь с нами?
Язык ее тела очень робок и неуверен. Тот факт, что она спросила меня, поем ли я с ними, дал мне понять, что она осознает хрупкость наших отношений. Раньше это даже не было вопросом.
— Ага. Еды хватит?
— Умм, мы можем сделать еще.
Она занимается раскладыванием того, что приготовила. В качестве нашей новой нормы питания, с тех пор как она начала свой путь самосовершенствования, мы едим хорошую, здоровую пищу. Она испекла куриные грудки (без шкурки), приготовила брокколи и цветную капусту на пар и пару печеных картофелин. Она не планировала, что я приду, так что, нам придется немного сымпровизировать. Она приготовила еще цыпленка, чтобы взять его с собой на работу на следующий день, так что, я могу съесть его. Овощей было достаточно, однако о картошке я должен позаботиться самостоятельно. К счастью, благодаря замечательной технологии, которой является микроволновая печь, все, что мне нужно, — это несколько минут, чтобы исправить положение.
Забавно, как все может измениться за такое короткое время. Было время, когда Наоми даже не заходила на кухню, чтобы узнать, какого цвета обои. Теперь она была практически волшебницей в приготовлении полноценной здоровой пищи.
Как вы можете себе представить, ужин — это мрачное событие, по крайней мере, для нас с Наоми. Разговор между двумя взрослыми был в лучшем случае неестественным. Если бы Генри не пытался поиграть с брокколи, а Наоми не пришлось постоянно одергивать его, разговора бы вообще не было.
После ужина, когда мы усадили Генри в гостиной, чтобы его занимала наша статридцатидвухсантиметровая няня с плоским экраном, Наоми хватает меня за руку и ведет в спальню. Держа дверь приоткрытой, чтобы мы могли слышать нашего ребенка, она садится на кровать и смотрит на меня умоляющими глазами.
— Ты наконец-то поговоришь со мной?
По какой-то причине я чувствую необходимость сделать разговор для …