— Нормально…
— Ты классно танцевала на сцене…
— Кто?… Я?… Да, наверное…
— А я вас потом искал-искал, а ты тут лежишь…
— Я просто устала… просто устала… А зачем ты меня отпустил?…
— Куда отпустил?
— На сцену, к Мише… Ведь я же теперь должна…должна ехать с ним… — в ее тоне не было упрека, скорее, какая-то безысходность.
— Это же просто конкурс, вот и все, — как можно более шутливо ответил я.
— Конкурс?… Да, смешно… Ты не понимаешь…
— Чего не понимаю?
— Мне нельзя с ним ехать… — она проговорила это, как будто пересиливая себя.
— Почему? Ты не хочешь?
— Я?… Не в этом дело… Ты не понимаешь… Просто нельзя и все…
Да, ладно, — я продолжал говорить тем же наигранно бесшабашным тоном, — Это же Михаил, он решил с тобой помириться, вот и все. Поныряете с аквалангом, плохо что ли?
— Как же ты не понимаешь? — Даша повернула голову в мою сторону, у нее в глазах стояла пелена из слез, — Как же я могу с ним ехать?… Я же твоя жена, понимаешь?…
Я видел, что Даша боится признаться не только мне, но, видимо, и самой себе в чем-то очень запретном, о чем не могут и не должны думать замужние девушки. Поэтому она все время не договаривала.
— Да, — согласился я, — Ты моя жена, и я хочу, чтобы ты хорошо провела время, вот и все. Мы же не школьники, взрослые люди. Неужели ты думаешь, что я буду ревновать, если ты прокатишься на яхте с нашим другом?
Даша отвернулась от меня и еще тише, как будто разговаривая сама с собой, пошептала:
— Ничего так и не понял… Мог остановить, но не остановил… Я предупреждала… Сделала все, что могла… Больше не могу… Поздно, слишком поздно…
Я сделал вид, что услышал только последнюю часть ее монолога:
— Ну, раз поздно, то давай я тебе помогу раздеться и выключу свет. Тебе надо отдохнуть, а то завтра рано вставать – отправление на яхте в восемь.
Когда моя жена уснула, я отправился к Михаилу и рассказал ему о нашем разговоре с Дашей, выразив беспокойство:
— Я боюсь, как бы завтра не передумала, она так переживает, так серьезно к этому относится…
— Разумеется, она относится к этому серьезно, и это хорошо. В ней происходит борьба: последние остатки ее ценностей – верность и преданность мужу – покидают ее с боем. Ее прежний мир рушится, и она из последних сил за него цепляется, как за мнимую стабильность. И ей нужно крепкое плечо, так как у нее на это не хватает воли. А ты таким плечом не являешься. Ведь ты находишься на стороне новой силы, которая поселилась в твоей жене и необратимо захватывает ее душу и разум. И вскоре поглотит ее целиком.
Слова Михаила мне показались устрашающими: