— У собак, как мне известно, паспортов нет, — съязвил старпом.
— А им и не требуется. А этого зовут «Джим», — сказал Жаков, разглядывая дорогой ошейник на шее собаки.
Услышав свое имя, пес вздрогнул, повернул морду в сторону Жакова, встал, и вильнул хвостом.
— Ну, вот. «Ком, Джим!», — указал Жаков в сторону трапа.
— Он, что? Не русский?- спросил старпом.
— Англичанин. Имя на бляшке на английском написано,- заметил боцман.
… Теперь их в каюте стало двое. Джим быстро освоился, обнюхал все углы и улегся на коврик у двери. Жаков покормил его макаронами по-флотски, и пес тут же уснул. На бляшке был обозначен день, месяц и год его рождения. Выходило, что именно сегодня ему исполнилось два года, о чем именинник даже не подозревал.
«Вот так и моя Наталья сразу же уснула, когда я первый раз ее оттрахал», — подумал Жаков, лежа на койке и поглядывая на нового постояльца в своей каюте.
…В голове, как быстро несущиеся кадры, промелькнули картинки вручения кортика и лейтенантских погон, слезы матери и добродушная ухмылка отца Натахи, когда они провожали молодую чету, убывающую на Дальний Восток.
Вскоре в далеком поселке, куда закинула военная судьба молодого офицера, многие узнали, что у красавицы Наташи отец адмирал, а у ее маленького мужа, пожалуй, самый большой член в гарнизоне. Первой напросилась на знакомство соседка по площадке светловолосая Люся, жена лейтенанта Прошина, инструктора по комсомолу при политотделе базы. Они быстро сошлись характерами, и Жаков, если не находил жену дома, то знал, что ее всегда можно найти у миловидной соседки, бросающей на него томные, призывные взгляды. Жаков это заметил сразу, опыта в женских взглядах ему было не занимать, но откуда бабы узнали про его здоровенный член, для него оставалось загадкой. А «ларчик» открывался просто. Быстро став подругами, Наталья и Люси (так просила называть себя соседка, приклеив Наташе имя «Натали»), стали делиться самыми сокровенными секретами, одним из которых был размер члена у мужа Натали.
— Ты знаешь, — жаловалась Натаха, — он своим «Бревном» скоро меня в могилу загонит.
— Да что ты?! Здоровенный член – мечта каждой бабы, — парировала та.
— Каждой, да не мне…
— Как это? – не поняла подруга.
— Представь, что тебе туда вставляют каждую ночь каталку, которой ты тесто раскатываешь. У меня узкий вход и «Киска» мелковата. Максимум, что она может принять, так это сантиметров восемнадцать, а у него целых двадцать пять. После такой бурной ночи любви я трое суток еле хожу, а ему хоть бы что: только и знает шуровать своим поршнем до полного моего изнеможения…
— Слушай! А у меня все наоборот. Мне нужен длинный и толстый, так как мой «Окоп», как говорит мой благоверный, «вырыт мамочкой в полный профиль», вот только его «Боец» маловат для него. Стоит ему только запрыгнуть туда, как он проваливается с головой, и болтается там, как цветок в проруби. Ему – фарт, а для меня сей «напиток», как для закаленного пъяницы самогон: дружок – в дрибодан, а подруга – ни в одном глазу…
Этот разговор привел подружек к обоюдной мысли: организовать застолье на четверых, напоить мужей и поменяться партнерами.
Известно, что на Руси не принято желанное мероприятие откладывать в долгий ящик, тем более, что в нем дамы оказались заинтересованными больше, чем их мужья. Да и повод нашелся сразу: у четы Прошиных сыну скоро исполнялось пять лет. Отметить это торжество наметили в субботу. Жаков отпросился у командира корабля, так как в понедельник убывал в командировку за молодым пополнением, а Прошину суббота стала выходным днем по причине дня рождения сына.
Когда торжество было в самом разгаре, а именинник уже спал крепким сном в своей кроватке, хозяин квартиры, икнув, обратился к соседу:
— Смотрю я на тебя, Александр и глазам своим не верю…
— Это почему же?
— Да как говорил один киногерой: «С таким здоровьем и на свободе…».
— А что же мне время в тюрьме коротать?
— Что ты?! Наоборот. В гарнизоне только и говорят о твоем здоровье…
— Что-то я не улавливаю сути твоих рассуждений.