Юная матрона застыла, словно пораженная молнией. То, что сказала подруга казалось чем-то невероятным, совершенно невозможным.
— Его убили вчера, а сегодня утром весть дошла до Остии, — сказала Миртис. — Я слышала от стражников.
— Неужели это правда?! — вскричала Эмилия. — Не мог ли сам Калигула распространить этот слух, чтобы посмеяться над всеми?
— Не знаю, — Миртис пожала плечами и начала искать свой плащ. — Говорю, что слышала.
— А этот шум? — Эмилия начала оглядываться по сторонам. — Откуда он?
— С пристани, — Миртис наконец отыскала свою пенулу. — Там собралась огромная толпа. Требуют всех освободить. Я иду вниз. Если начнут выпускать, хочу поскорее убраться отсюда.
— Думаешь, теперь всех отпустят? — со стучащим от волнения сердцем спросила Эмилия.
— Наверное, — Миртис снова пожала плечами. — Если император и вправду мёртв, зачем нас здесь удерживать?
— Подожди, я с тобой! — воскликнула юная матрона и начала собираться.
В числе первой сотни женщин они выбрались на пристань. Огромная толпа мужчин заполонила всё вокруг. Здесь были и представители аристократии и плебеи. Влиятельные люди прибыли с целыми вооруженными отрядами рабов, клиентов и друзей. Отовсюду доносились гневные возгласы, призывы расправиться со стражниками и сводниками, сжечь корабль. На один из бочонков взобрался известный плебейский оратор Фабий Сильван и воспользовавшись рупором крикнул, что проклятый корабль непременно нужно спалить, но сначала оттуда должны выйти все женщины.
— Прощай, — шепнула Миртис юной матроне, прежде чем раствориться в толпе.
— Удачи, тебе, — ответила девушка. — Береги себя.
Кто-то коснулся её плеча. Она обернулась.
Отец!
Глаза его были наполнены слезами, губы дрожали.
— Доченька!
Они обнялись и так стояли с минуту среди бушующего человеческого моря. Но вот, чуть отстранившись, Эмилия увидела, что за спиной отца находятся несколько его верных друзей, а также вооруженные слуги.
— А Марк? Где Марк? — встревожено спросила Эмилия, не увидев среди сопровождающих отца своего мужа.
— Его нет… Больше нет, — пробормотал отец.
— Как?
Сердце девушки, словно бы сорвалось куда-то вниз, в горле появился давящий комок, глаза защипало.
— Марк добился приема у императора и просил отпустить тебя, — понурив голову начал рассказывать отец. — Но цезарь, лишь рассмеялся и сказал, что если позволить всякой шлюхе отлынивать от своей работы, так его казна совсем опустеет. Марк разгневался, бросил в лицо Калигуле, что ты не шлюха, а он скверный правитель, если весь свой доход получает, как презренный сводник. Калигула пришёл в ярость и приказал убить Марка. Его зарубили у ног цезаря и тот омыл свои сандалии в пролитой крови.
Ужасная тоска, громадная и тяжкая, как Тарпейская скала (17) легла на сердце Эмилии. Но она не заплакала, не закричала, лишь плотно сжала губы и в глазах её появилось, что-то тёмное, злое и кровожадное. Видя состояние дочери, сенатор снова обнял её и торопливо заговорил:
— Прах Марка отправили в его дом. Ты, тоже можешь вернуться туда. Но я предлагаю ехать ко мне. Не плачь, дочка, скрепи своё сердце. Мы подыщем тебе достойного мужа, не менее достойного, чем был Марк Терций Флавий. И никто, слышишь, никто не посмеет даже заикнуться о твоём позоре! Я всем заткну глотки!
— Отец, это правда, что цезарь убит?