на него животом.
— Открой рот, — сказал я ей. Она так и сделала. У нее не было абсолютно никакого страха. Я скормил ей кусочек клубники, обмакнутый в шоколад.
Выражение ее лица того стоило. Я отдал ей весь шампур и позволил снять маску. На столе были сервированы разнообразные кусочки фруктов и большая чаша растопленного шоколада.
Пока она ела, я принялся втирать ей в ступни лосьон с яблочным ароматом, а затем начал массировать их.
Я провел много времени на подошвах ее ног, а затем перешел к лодыжкам и икрам.
Ноги Марии были необычайно гладкими и, очевидно, недавно выбритыми. Пока я ощупывал и растирал ее ноющие мышцы, она начала стонать.
— О… Рид… это ооочень… приятнооо! — воскликнула она.
И тут я услышал тихий стук в дверь.
— Открыто, — отозвался я.
В комнату осторожно заглянули Сара и Джеки.
У Джеки отвисла челюсть, когда она увидела нас.
— Я думала, что вы не это делаете, ребята, — сказала она. На ее лице отразилось несколько разных эмоций.
— Мы пришли извиниться, — сказала Сара, — но, похоже, ты приземлилась на ноги.
Джеки опустила палец в теплый шоколад и облизала его. Она потянулась за кусочком ананаса на шампуре из вазы с фруктами, но Мария выхватила его.
— Мое! — сказала она. — Разве тебе не пора заняться благотворительностью?
— Мы уже закончили, — сказала Джеки. — Следующая гонка начнется только через сорок минут. Так что, у нас есть примерно час, прежде чем нам придется утешать кого-то еще.
Она смотрела прямо на меня, говоря это.
— Рид, если ты не попадешь в первую пятерку, мы тебя тоже утешим, — сказала Сара.
— Ни хрена ты не сделаешь! — сказала Мария тоном, не оставлявшим сомнений. — И что ты хочешь этим сказать? Он впервые участвует в гонках на этой трассе.
— Все, что ему требуется, — это просто вести машину, — сказала Джеки. — Йен для безопасности выводит его первым.
— Что это значит? — спросила Мария.
— А ты не знаешь? — спросила Джеки. — Вчера Рид дважды побил рекорд.
— Это правда?! — спросила Мария, оборачиваясь ко мне. Когда она перевернулась, халат слегка приоткрылся, открыв мне мельком самую красивую вагину, которую я когда-либо видел.
Вид ее самого интимного места лишил меня дара речи.
— Ничего себе, Мария, ты не солгала, — сказала Джеки, — он и впрямь не хвастлив.
Когда Сара и Джеки ушли, Мария продолжала есть фрукты, а я массировал ей ноги до колен.
— Трус, — ухмыльнулась она, когда я остановился.
— Может быть, вы забыли, Ваше Высочество, но один из нас все еще должен участвовать в гонке, — сказал я.
***
Мы вернулись на трассу с запасом в десять минут. Йен раздавал стартовые задания, и, как и сказала Джеки, я начинал первым.
— Интересно, когда у нее будет время трахнуть Йена? — спросила Мария.
Мы выстроились. Три ряда по три машины, каждая сзади предыдущей. Как только стартер взмахнул флажком, взревели одновременно десять машин.
На первом повороте появился очень крутой девяносто градусный правый вираж, и я положился на советы Йена: подождал, пока две машины, бывшие сбоку от меня, не ударят по тормозам, чтобы затормозить самому.
Так как я замедлился позже, то вырвался вперед, в лидеры. Я сосредоточился не на том, чтобы ехать быстро, а на том, чтобы попадать в правильную траекторию и правильно переключаться или тормозить.
Я ехал так же, как и накануне, и все на трибунах сходили с ума.
Мое лидерство продолжало расти, но это было не то, о чем я думал. Мне нужно было лучше управлять в секции слалома. Там столько всего происходило. Было слишком много идущих один за другим поворотов в противоположном направлении.
Я сосредоточился на звуках двигателя и тормозов. Мой второй круг был быстрее, чем накануне — еще один рекорд.
Самое странное произошло на последнем круге. Я поднял голову и увидел впереди машину. Я подумал, что каким-то образом потерял внимание и не заметил, как он проскочил мимо.
На последнем повороте я использовал свой последний трюк торможения, чтобы догнать его. Как и Люк, я отдал все, что у меня было, и опередил его на полкорпуса.
Я оглянулся и помахал парню, чтобы показать, что с моей стороны не было никаких обид. В конце концов, один из нас должен был победить, а другой — стать вторым.
Но даже когда я остановил машину, парень продолжал ехать. Я рассмеялся.
«Этот идиот делает круг почета», — подумал я. Это меня слегка смутило.
Ко мне подбежала Мария вместе с Люком и Хоши.
Когда она обняла меня, ничто больше не имело значения.
— Рид, ты же знаешь, как бы ты ни был мил, но на треке ты — просто придурок, — сказал Хоши.
— Ты под кайфом, — рассмеялся я. — Вот парень в машине номер четыре — полный придурок. Он делает круг почета, а я клянусь, что обошел его. Парень на втором месте ничего не понял. Это даже не гонка, а лишь квалификация. Так что, придурок — именно этот парень.
Мария обнимала меня, в то же время смеясь до упаду.
— Эээ, Рид, все знают, что ты его опередил, — сказал Хоши. — Он не был вторым. Он был на последнем месте. Ты облизал его, чувак. Он изо всех сил старался, чтобы его не облизали. Господи, как неловко. Формально ты пришел первым и десятым. Это значит, что он занял одиннадцатое место в гонке на десять машин. Ты мог бы дать ему уйти. Спроси его, не хрен ли ты после этого.
— Кажется, я услышала одно из моих любимых слов, — вставила Джеки. — Начинается на «Х», рифмуется с «тлен»…
— Не тот контекст, Джеки, — сказала Мария.
— Так или иначе… — начала Джеки, — сегодня вечером мы все идем в клуб, чтобы отпраздновать победителей и посочувствовать тем, кому повезло меньше. И мы хотим, чтобы вы оба были там. Куда бы вы двое ни ходили последние несколько вечеров, все равно сможете еще быть там. Но у нас осталось всего два вечера в Италии, так что, мы должны собраться все вместе хотя бы один раз.
Я уже собирался сказать «нет», но тут Мария посмотрела на меня и кивнула.
— Я не могу гарантировать, что мы останемся надолго, но придем, — сказала она.
И мы так и сделали. Это обернулось катастрофой. Вечер начался в кабинке на заднем дворе клуба. Мы разговаривали, казалось, так же как обычно. Говорили о нашей жизни и о том, чем занимаемся.
Мы говорили о наших симпатиях и антипатиях, о том, почему развелась Мария. Мы как раз углублялись в мои семейные проблемы, когда появилась Джеки.
— Мария, милая, нас всего трое, а парней девятнадцать, — ласково сказала она. — Ты не могла бы потанцевать с кем-нибудь из них и дать нам с Сарой передышку?
— Нет! — сказала Мария. — С ними должны танцевать вы с Сарой. Это ваша работа. Я живу в одной комнате с вами двумя, потому что мы — единственные женщины, но я не работаю в туре. Я здесь только для того, чтобы участвовать в гонках.
Джеки была потрясена. Она постояла несколько мгновений, а затем ушла. Но, должно быть, она была пуленепробиваемой личностью, потому что чуть позже вернулась.
— Я не буду этого делать, Джеки, — сказала ей Мария, едва она подошла к нашему столику.
— Пойдем, Мария, ты сделаешь вечер Даби, — сказала Джеки. — И он — хороший парень. Это всего лишь один танец, а потом я оставлю тебя в покое. И потанцую с Ридом, пока ты будешь делать это.
— Ну, ладно, — сказала Мария. — Но после этого мы уйдем. В любом случае, здесь слишком людно и слишком шумно.
Джеки взяла меня за руку и потащила на танцпол. Сначала мы просто подпрыгивали в такт музыке, как и все вокруг. Затем она притянула меня ближе к себе. Настолько близко, насколько позволяли ее огромные кувшины.
Не успел я опомниться, как она уже терла их об меня, а я, будучи джентльменом, попытался отодвинуться от нее. Наверное, я подумал, что это было случайно. Но ее слова не оставляли сомнений в том, что все было сделано намеренно.
— Что случилось, милый? Тебе не нравятся сиськи? — спросила …