Как будто я еще недостаточно наказал себя, я смотрел все снова и снова. Интересно, что такого было у парней, с которыми она трахалась, чего не было у меня? Я заметил, что у одного из них был огромный член. Может быть, в этом все и дело? Может быть, мое оборудование нормального размера просто не давал ее лодке плыть?
Я больше не мог этого вынести. Я вышел из гостиничного номера, хлопнув дверью, как будто сломав что-то, я вернул бы свое разбитое эго.
Я сделал огромную петлю по улицам Рима, попеременно беззвучно плача и клянясь отомстить.
Я оказался перед огромным фонтаном перед отелем. Я стоял перед фонтаном, глядя на украшавшие его резные статуи. Я сунул руку в карман и вытащил всю мелочь.
У меня было три монеты: четвертак, пятицентовик и одна из тех дурацких монет в один доллар Сьюзен Б. Энтони, которые все принимают за четвертак.
Я бросил свои три монеты в фонтан, удивляясь, где я слышал эту фразу раньше. Я бросил монеты так, словно хотел, чтобы они прорвались сквозь воду, потом сквозь мрамор фонтана, сквозь земную кору и, пролетев полпланеты, прошли сквозь обманчивое сердце Мэдди.
Конечно, этого не случилось. Вода замедлила движение монет, прежде чем они достигли дна в середине. И хотя мой гнев все еще бушевал, монеты бессильно поплыли вниз и мягко осели на дно вместе со всеми другими накопленными монетами из многих стран, которые были брошены туда, с тех пор как фонтан чистили в последний раз.
Потом я стоял и думал, что же я сделал не так. Я вспомнил все грехи, которые совершил за свою жизнь. Я начал с печенья, которое украл на церковной распродаже, когда мне было три года, и закончил тем, что солгал Мэдди о цели моей поездки сюда.
Я никогда не претендовал на совершенство, но не думаю, что когда-либо делал что-то настолько плохое, чтобы заслужить то, что сделала Мэдди.
Я закрыл глаза и, как Дороти, трижды щелкнул каблуками, всем сердцем желая проснуться дома в своей постели. Мне хотелось, чтобы все это было просто сном, и чтобы Мэдди разбудила меня, чтобы пойти на работу.
— Это был всего лишь сон… Все это было сном… Все это был только сон, — пробормотал я.
— Что это был за сон?
Я приоткрыл один глаз и повернулся, чтобы посмотреть в направлении голоса.
— О, привет, — сказал я.
— Так вот чем ты занимаешься каждый вечер? — спросила она. Я молча смотрел на нее.
— Я что-то прервала? — спросила она. Она посмотрела на меня внимательнее и поморщилась.
— Ты плачешь? — недоверчиво спросила она.
— Нет, — быстро ответил я. — Просто дым попал в глаза.
— Тебе не о чем беспокоиться, — сказала она. — Я никому не скажу. Я знаю, что такое парни. Если я скажу им, что ты стоишь здесь и плачешь, они никогда не успокоятся.
— На самом деле для меня это не имеет значения, — сказал я. — Завтра утром я первым же делом еду домой. У меня есть кое-что, о чем я должен позаботиться.
— Тебе велела вернуться домой твоя жена, да?
— Моя жена не управляет мной! — сказал я.
— В этом нет ничего плохого, — сказала она. — И послушай, тебе не из-за чего сердиться. Я могу пойти куда-нибудь еще. Я не смеюсь над тобой. На самом деле, когда я услышала, как вы вчера разговаривал за завтраком, то подумала, что ты — самый крутой парень в этой компании.
— А? — спросил я. — Почему?
— Ты здесь единственный, кто сказал о своем браке правду. На самом деле ты здесь единственный парень, кто ведет себя так, будто он женат, и так, будто брак что-то да значит. Ты не хвастаешься, что у тебя дома есть машина, которая может побить любую другую во всей гребаной Вселенной. И ты здесь — один из лучших водителей.
— Спасибо, — сказал я. — Так почему же ты не эээ… там, со своими подругами?
— Сара и Джеки мне не подруги, — сказала она. — Я знаю их с прошлого года. Для меня они слишком распутные. Мне приходится делить с ними комнату, во-первых, потому, что это дешевле, а во-вторых, потому что некоторые места, куда мы ходим, имеют очень ограниченные возможности для женщин. А еще мне нужно с кем-то поговорить, подальше от всех этих парней. Ты даже не представляешь, как тяжело быть единственной женщиной в такой компании, — сказала она. — Во-первых, я приехала сюда только для того, чтобы стать лучшим водителем, как и все вы. Но к тому же, каждый потенциальный Ромео в группе, пристает ко мне. — Я молча смотрел на нее.
— Ладно, я знаю этот взгляд, — сказала она. — Я не такая, как Сара и Джеки. Собственно говоря, именно поэтому я сейчас и здесь. Их проклятое состязание выгнало меня из нашего номера.
— Какое состязание? — спросил я.
— Они вдвоем поспорили на пятьсот евро, кто из них сможет переспать с большинством парней в группе до конца тура, — сказала она. — У каждой из них в постели сейчас — парень. Вот почему я здесь.
Мы сидели возле фонтана и проговорили несколько часов, прежде чем она снова заговорила об этом. Было уже за полночь, и мы оба должны были быть свежими для завтрашних дел, но ни один из нас не был готов идти спать.
Я не был готов пытаться заснуть, так как знал, что будет происходить в моей голове. А почему она не уходила — понятия не имею.
— Рид, я думаю, тебе следует пересмотреть свое решение вернуться домой, — сказала она мне. — Клянусь, я никому не скажу, что ты плакал. Я знаю, что ты не готов говорить о том, что сделала твоя жена, но когда будешь готов, я всегда рядом, если понадоблюсь. — Тут она впервые улыбнулась мне. — Но что бы это ни было, ты говорил, что это путешествие должно было стать для тебя единственным в жизни. Зачем сдаваться, если кто-то другой сделал какую-то глупость? Я знаю, что она, вероятно, позвонила тебе и велела вернуться домой. Или угрожала развестись с тобой, если ты этого не сделаешь, или что-то в этом роде. Не поддавайся ей. Как только ты уступишь таким требованиям, тебе всегда придется отказываться от всего, чего ты хочешь, лишь она была счастлива. Доверься мне… Я знаю.
— Я не думаю, что ты… — начал я.
— Доверься мне, Рид, — сказала она. — Я тоже был замужем. Он не мог смириться с тем, что я была лучшим водителем или что я знала больше об автомобилях. Это — мой второй тур. Когда я приехала в прошлом году, он сказал, что разведется со мной, если я это сделаю. Я все равно это сделала, но он не развелся. Он просто сказал мне, что теперь, когда я избавилась от этого, то могу остепениться и стать хорошей женой. Наверное, мои водительские способности угрожали его хрупкой мужественности. Я узнала, что он поддерживал ее, трахая свою секретаршу. Я развелась с ним и снова приехала на тур.
— Я думал, что у вас, итальянцев и европейцев в целом, более открытые взгляды на неверность, — сказал я.
— Я — не итальянка, — сказала она. — Наверное, все дело в темных волосах, да? Я — мексиканская американка в третьем поколении, болван. Я родилась и живу в Бостоне.
— Извини, — сказал я, — я не хотел тебя обидеть.
— Рид, ты меня не обидел, — улыбнулась она, — но ты сказал то же самое, что думал тот придурок, за которого я вышла замуж. Он решил, что мы пойдем к психологу, поговорим о наших чувствах и замнем то, что он сделал. Он все твердил мне, что это — не конец света и не обязательно конец нашего брака. Работа над ним могла бы сделать наш брак крепче. Я думаю, он просто не понимал, что, возможно, мы и сможем сохранить наш брак. Но на самом деле брак — это просто партнерство. Это контракт между двумя людьми. Так что, возможно, мы могли бы пересмотреть контракт и сохранить партнерство, но любовь и доверие, которые я испытывала к нему, были разрушены и никогда не могли быть восстановлены.
Она покачала головой, а я просто уставился на нее.
— Я знаю, это звучит безумно, — сказала она. — Моя семья была потрясена. Наши женщины должны поддерживать своих мужчин, несмотря ни на что. Все они говорили: «Мария ты должна его простить». Но в глубине души я знала, что заслуживаю лучшего. Я заслуживаю того, кто будет любить …