клочья, и ты сможешь идти домой голой, когда я с тобой закончу», — прорычал он.
Слезы навернулись на ее глаза, когда Джин поспешно начала раздеваться.
«Так лучше, — прорычал Кевин, — никогда не заставляй меня повторять».
Она быстро сняла одежду, ее обнаженное тело дрожало от страха, когда она стояла перед ним.
Кевин очень гордился собой. После небольшого исследования он точно знал, как он собирается контролировать ее. Да, у него было много планов относительно своей маленькой сучки, он может даже выгнать ее, когда он сам с ней закончит.
«Встань на колени», — приказал он, указывая на пол.
Джин не могла поверить, что это происходит. Она мечтала подчиняться, но не так. Это было совсем не весело. Она молилась, чтобы он не причинил ей реального вреда. Она уже решила, что будет подчиняться в надежде больше не вызывать у него враждебности, но как только она освободится, она пойдет в полицию, и этого засранца арестуют.
Она упала на колени.
«А теперь ползи сюда. Я хочу, чтобы ты расстегнула мои штаны и вынула мой член. Мне нужен лучший проклятый минет, который ты когда-либо делала».
Руки Джин дрожали, и она чувствовала вкус собственных слез, выполняя его приказы. Она расстегнула его молнию и начала лезть в штаны…
«Нет, стяни их, дура, как в ту ночь. Думаешь, я хочу, чтобы молния терлась о мой член?» — предостерег он.
Она начала делать то, что он просил, но не ответила ему. Он схватил ее за волосы и дернул назад, так что она была вынуждена взглянуть на него: «Я задал тебе вопрос, сука, ты меня слышала?»
«Да… да, сэр», — ответила она.
«Ну, ты думаешь, я хочу, чтобы молния терлась о мой член?» — повторил он.
«Нет, сэр», — ответила она дрожащим голосом.
«Ладно, в следующий раз не будь такой дурой».
Несмотря на ужас, она взяла его в рот и сделала все, что могла. Как только он начал кончать, он снова схватил ее за волосы и оттащил, чтобы выплеснуть семя ей на лицо. Он хмыкнул, вынул свой мобильный телефон и сделал несколько ее снимков в таком виде.
Когда он закончил, он взял ее за руку и повел в спальню. Он сказал ей заложить руки за спину. Когда она почувствовала холодную сталь вокруг своих запястий, Джин вспомнила другой случай, когда она была в наручниках, и это тоже оказалось не очень хорошо.
«Пожалуйста, — умоляла она, — если ты отпустишь меня сейчас, я обещаю никому ничего не говорить, честно».
Кевин засмеялся, заставляя теперь уже выведенную из строя женщину лечь на свою кровать. «Ты знаешь, что мы живем в интересное время? С Интернетом и некоторыми навыками можно узнать почти все о ком угодно. Черт, с тобой было легко, все, что мне нужно было сделать, это погуглить тебя. Знаешь ли ты, что протоколы арестов — общедоступные знания?»
Он увидел больше страха в ее глазах. «Ага, я знаю все, как тебя арестовали за супружескую измену. Я даже знаю, во что ты была одета в этот момент — ничего, кроме зажимов для сосков и вибратора. Ну, и, конечно, наручники. Что ты собираешься делать, идти к копам? Черт, они уже знают, что ты извращенка, тебе нравится грубость, это записано. Тут твое слово против моего. «Но офицер, она умоляла меня так ее хлестать, она сказала, что кончила от этого. « Кому, думаешь, они поверят?»
Джин начала всхлипывать, слушая.
«И потом, есть твой бывший. Как его зовут… Далтон? Я тоже его искал, он довольно известный фотограф, у него свой бизнес… у него даже есть книга, в которой опубликованы его фотографии. Ты знала, что его жена владеет парой художественных галерей в городе? Интересно, как он отнесется к тому, что его втянули в секс-скандал с бывшей женой?»
«Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого», — воскликнула Джин.
«И, если все это не убеждает тебя держать язык за зубами, всегда есть твои родители». Теперь он видел настоящий ужас на ее лице. «Правильно, та милая пожилая пара, которую я встретила на ужине пару недель назад. У меня есть друзья, которые не так добры, как я. Интересно, как бы почувствовал себя твой отец, если бы кто-то из них нанес визит твоим родителям и сделал бы с твоей мамой, что хочет, прямо перед ним… Я могу сделать это одним телефонным звонком… Даже если я буду в тюрьме, и, если они скажут что-нибудь, угадай, кто страдает? Да, ты. Ты думаешь, они этого хотят? Так что давай не будем больше говорить о том, чтобы идти к копам или кому-то еще, ты молчишь и делаешь то, что я тебе скажу, иначе… поняла?»
«Да», — прошептала она в отчаянии. Джин начала понимать безнадежность своего положения и рыдать.
«Аууууу, бедняжка», — саркастически сказал он, — «Находясь в угловой квартире, у меня нет никого по ту сторону стены, чтобы тебя услышать, но все же… « — сказал он, вставая и подходя к своему комоду. «Вот, — сказал он ей, — открой».
Слезы все еще текли по ее лицу, Джин открыла рот настолько широко, насколько могла, чтобы зажать кляп, который он вставил ей между зубов.
«Теперь я почти уверен, что установил границы наших отношений, ты моя ебучая игрушка, моя рабыня, это так просто. Ты будешь делать то, что я скажу, без колебаний. Мне все равно, если мы посереди дороги, если я скажу тебе раздеться и отсосать парню на углу, ты сделаешь это, ясно?»
Разум Джин не мог даже понять, что происходило. Она знала только, что ей нужно кивнуть головой.
«Это моя хорошая маленькая девочка», — сказал он со злой ухмылкой. «Чтобы убедиться, что ты все понимаешь, я собираюсь дать тебе небольшой пример того, что произойдет, если ты перебьешь или рассердишь меня».
Кевин толкнул ее на кровать и выпрямил. Она все еще сильно плакала, когда он перевернул ее на живот и связал ее ноги вместе, а затем привязал их к изножью каркаса кровати. Затем он взял еще один кусок веревки, сделал на одном конце скользящий узел и обмотал петлей вокруг ее шеи.
Как бы ни была напугана Джин, до тех пор она не боялась за свою жизнь.
Другой конец петли он привязал к изголовью кровати и затянул так, чтобы он плотно прилегал к ее горлу. Со скованными за спиной руками она практически не могла двигаться.
«Теперь, моя маленькая рабыня, ты усвоишь жизненный урок — никогда никому не доверяй», — сказал он со смешком. Кевин подошел к своему шкафу и вернулся с тонкой плетеной палкой. Он встал у края кровати и несколько раз шлепнул Джин по заднице, а затем слегка потер ею по ее гладкой коже, как будто дразнил ее.
Внезапно тело Джин пронзила жгучая боль, когда Кевин нанес ей сильный удар. Она попыталась крикнуть, но ее крики боли были заглушены кляпом. В истерике она пыталась уклониться от дальнейших ударов, но все, что ей удалось, — это затянуть петлю на шее сильнее.
«Осторожно, не задуши себя», — шутил он, снова и снова ударяя орудием пытки ее нежную плоть.
Как она ни старалась, невозможно было не двинуться с места перед лицом таких страданий. Каждый раз, когда ее тело содрогалось от нетерпимого страдания, веревка на ее шее натягивалась все туже. Она почувствовала, как ее грубая текстура впивается ей в кожу, когда она начала сдавливать ее дыхательные пути.
Как только Джин начала верить, что она не выживет, он остановился.
«Вот, теперь каждый раз, когда будешь садиться, ты будешь помнить, кто тобой владеет».
Он развязал петлю, не обращая внимание на оставленные ею следы. То же самое относилось и к ее запястьям. Она даже не осознавала, как она натягивала наручники, когда ее били. Они были покрыты темно-фиолетовыми синяками. Как она собиралась объяснить им, о чем беспокоится?
«Хорошо, сними кляп», — потребовал он. Она стояла перед ним, ее обнаженное тело дрожало, и она бесконтрольно рыдала от предвкушения новых неизвестных ужасов, которые все еще ждали ее. Кевин наклонился и грубо нащупал ее щель: «Черт, ты суха, как кость, в чем дело? Я думал, это то, чего ты хотела… чтобы над тобой господствовали. Тебе лучше научиться справляться с этим, потому что я собираюсь много тебя трахать. Если останешься …