они мешают.
— Послушай, я всего лишь выполняю свою часть сделки, — сказала она. — Просто сделай это, и мы закончим. Мне необходимо покончить с этим, чтобы я могла продолжить свою жизнь.
— А что насчет профессора? — спросил он. — Я же знаю, что он не может делать это так, как я.
— В этом ты прав, — сказала она, смеясь.
Всю свою жизнь я сопротивлялся представлению о ценности эмоциональных привязанностей. Увидев Шавонн с Хоуксом, я определенно доказал, что ошибался. Что касается Алисы, я был возмущен, но просто зол на то, что было нарушено нечто, что я считал правилами наших отношений.
Несмотря на то, что мы были женаты, я женился на Алисе потому, что это было логично. Это был холодный и мультяшно-карикатурный брак, которого, наверное, никогда не должно было случиться. Когда я ее застукал, то поскольку с моей стороны не было эмоциональной связи, не было и эмоциональной боли. Все было просто: она нарушила правила — брак распался.
В случае с Шавонн боль была мгновенной, и хотя она была эмоциональной, но причиняла не меньше боли чем физическая. Это было ужасно. Физически я словно заставлял себя дышать. Мне хотелось плакать как младенцу. Невозможно было спокойно обсуждать, кто что получил, как это было у меня с Алисой. Мне просто требовалось уйти.
Я как можно быстрее поднялся по лестнице и схватил все самое необходимое. Я собирался вернуться и уйти, а потом отправить электронное письмо Шавонн, из того места, куда бы я ни пошел, чтобы обдумать это.
Но когда я спустился по лестнице, они как раз выходили из гостиной.
— Ой, чёрт возьми, не надо опять, — сказал Грег. Он находился прямо на пути, по которому мне требовалось выбраться из дома.
— О, пожалуйста, нет! — воскликнула Шавонн.
Спокойствие и РАЗУМ с Грегом не сработали в первый раз, когда я его поймал, и на этот раз я был слишком зол, чтобы думать об этом.
— Убирайся с моего пути, неандерталец, — сказал я ему, пытаясь протиснуться мимо него.
— Сначала ты забираешь у меня мою девушку, потом проваливаешь меня на гребаном курсе физики, а теперь еще и обзываешь меня, — сказал Грег.
И снова все, что потребовалось, — это один удар, и я оказался на спине. На этот раз я пришел в сознание намного быстрее. Когда я встал, Шавонн была на кухне и разговаривала сама с собой. Думаю, она хотела приложить лед к моему лицу.
— Пожалуйста, дай ему понять, пожалуйста, сделай так, чтобы с ним все было хорошо, — сказала она. — Я убью этого ублюдка Грега.
Пока она разговаривала сама с собой, я встал и вышел из дома.
***
Сначала я поехал к своей матери на другой конец города. Большую часть моей жизни мы с мамой не были очень близки. После смерти отца мы обнаружили, что у нас мало общего. Я все еще навещал ее и сообщал ей о важных событиях в моей жизни, а она делала то же самое, но, как я уже говорил, эмоциональные привязанности мало что значили для меня.
Мои мама и папа оставили мне семейный дом, через несколько лет после того, как я женился на Алисе. Им больше не требовались комнаты или заботы большого дома, и они переехали в квартиру.
На самом деле я никогда не рассказывал ей о Шавонн и не представлял их друг другу.
В ту первую ночь я остался у мамы и объяснил ей все, что произошло. Самым странным в этом было то, что, рассказывая ей о Шавонн, я понял, что моя мать понятия не имела, что я вообще развелся с Алисой.
Оказалось, что она с самого начала не слишком ценила Алису. Я попросил маму присмотреть за домом вместо меня и сказал, что меня не будет неопределенное время.
Для начала я уведомил колледж о том, что в моей семье возникла чрезвычайная ситуация, и какое-то время я буду отсутствовать. Время инцидента, конечно, было случайным, но так как курс только что закончился, в этом не было проблем.
Декан и начальник моего отдела были еще более счастливы, когда несколько недель спустя я сообщил им, что в ближайшее время не вернусь, так как решил принять приглашения на несколько выступлений. Я не уверен, что моя ситуация имела для них хоть какое-то значение.
По их мнению, наличие у одного из их профессоров публикаций серьезных научных статей, выступлений перед собраниями влиятельных людей и приглашений участвовать в исследовательских программах были гораздо большим плюсом для репутации университета, чем просто мое пребывание дома и преподавание.
Недели превратились в месяцы, которые быстро перетекли в годы, когда я был вдали от дома. Я получал открытки от Алисы, которая, естественно, была взволнована и довольна моим успехом в научном сообществе.
«Я всегда говорила, что ты — один из самых УМНЫХ людей, которых я знаю», — написала она. Внутренне я также знал, что одновременно она завидовала этому успеху и злилась на то, что ее не было со мной, чтобы разделить его, торговать им или приписать его каким-либо образом своим собственным способностям.
Моя мама тоже часто пыталась мне позвонить или написать, но я был очень занят. Еще я получил несколько открыток от Шавонн. Я не знаю, как ей удалось разыскать меня, но после того, что я услышал от нее в тот роковой день, я не думал, что она обо мне очень высокого мнения.
То, как она смеялась, когда Грег спросил ее о моем сексуальном мастерстве, все еще меня жалило. Я знал, что меня никак нельзя считать каким-нибудь жеребцом, но я и правда верил, что она чувствовала ко мне то же самое, что и я к ней.
Хотя Шавонн не была по-настоящему УМНОЙ, она была довольно красивой и чрезвычайно сексуальной. Я понял, что должна быть причина, по которой она со мной связалась.
Через некоторое время я просто объяснил это тем, что ей было необходимо место для проживания и кто-то, кто поддерживал бы ее, пока она разбиралась со своим дерьмом. Я не ненавидел ее за то, что произошло, но мне очень хотелось, чтобы она была честна во всем. По крайней мере, так мы бы могли остаться друзьями.
Я предположил, что ее страх и потребность обманывать исходили от того, как с ней обращался Хоукс, когда она была с ним. Первые несколько недель она присылала мне много открыток и писем, которые я никогда не открывал и на которые не отвечал. Предполагаю, что она была достаточно умна, чтобы понять, что я их не читаю, потому что начала писать на конвертах короткие сообщения.
Она писала такие вещи, как: «Нам надо поговорить» или «Пожалуйста, вернись домой». Потом, через некоторое время это стало: «Ты мне нужен» или «Я скучаю по тебе». Однако ей не потребовалось много времени, чтобы заменить меня. Менее чем через год после того как я уехал, я заметил, что на одной из ее открыток было написано: «Мы надеемся, что ты будешь дома на Рождество».
Слово «мы» на самом причинило мне боль. Шавонн была моей первой настоящей любовью, и что-то в этой первой любви осталось со мной навсегда. Я всегда предполагал, что она найдет мне замену, и был удивлен, что она так долго этого не делала.
Но поскольку она нашла другого мужчину, который составил с ней «мы», это лишь подтвердило тот факт, что мне ни к чему спешить домой, еще более очевидным.
***
Я много выступал в Европе и стал довольно известным в научном сообществе. Также я внимательно посмотрел на себя и решил, что мне не нравится то, что я вижу. В одном из летних выездных семинаров, которые я посетил, я взял уроки тайцзи, разновидности ушу, потому что некоторые из участников хвалили его как систему упражнений, способствующих ясности ума.
Через несколько дней я подсел на него и начал изучать более агрессивные боевые искусства. Конечно, никогда не занимаясь спортом или физическими упражнениями, мне потребовалось время, чтобы стать умелым, но вскоре я преуспел в этом. Боевые искусства стали одной из моих страстей, и эта страсть повысила мою физическую форму и мою уверенность.
В итоге я нанял агента, которая планировала мои выступления и лекции. Также она представляла интересы несколько рок-звезд и спортсменов. Ее имя было Ким. Она …