— Дорогая мама, конечно, ночевать в шикарных покоях первой фрейлины герцогини Изабеллы настоящее блаженство, совсем не то, что в общих платах младших дворян при дворце. И я очень, Вам признателен за Ваше гостеприимство, но право же, мне совсем не хочется Вас стеснять… — он мрачно и зло усмехнулся. – Вас и барона фон Кауница..
При последних словах лицо графини зарделось малиновым пламенем, но она предпочла пропустить мимо ушей явный намёк на своего сердечного фаворита.
-Дорогой сын, — мягко произнесла графиня, — поверьте, моя просьба не увлекаться чересчур развлечениями двора и быть крайне осторожным в ваших знакомствах, это не просто материнская забота о Вас. Бургундский двор, словно яблоко первородного греха, имеет благородный цвет и изысканный блеск, но внутри это яблоко очень червиво, мой сын, оно прогнившее насквозь. Двор это настоящий змеиный клубок интриг, интересов самых влиятельных вельмож, полный борьбы меж собой придворных партий за лакомые куски и внимание герцога.. Несведущему человеку здесь очень просто попасть в хитроумную ловушку, стать жертвой чьих-то коварных замыслов. О, дорогой виконт, два года вы провели на мальтийском острове по повелению вашего отца, — да, там вы познали много наук, стали настоящим рыцарем и умелым воином, но поверьте, чтобы выжить при дворе нужны совсем другие знания и совсем другой опыт..
Сейчас вы слепы, как котёнок и я боюсь за Вас. Карл Смелый оказывает Вам всяческое расположение и это может вызвать зависть и беспокойство, а для некоторых людей это достаточный и существенный повод, чтобы уничтожить Вас. Умоляю Вас будьте весьма осторожны. Я думаю, ещё не время выпускать Вас из под материнского крылышка..
В чувствах графиня поднялась со своего места и подошла к своему трюмо, нервно перебирая пальцами разложенные здесь свои украшения.
Клод молчал.
— И ещё, мой мальчик, я наслышана о причине столь бурного к Вам внимания со стороны герцога. В битве при Льеже вы вели себя совершенно безрассудно, первым взобравшись на крепостную стену! – Бьянка не смога сдержать слёз и её голос предательски дрогнул.
Сзади, за её спиной, Клод де Аранжи удивлённо вздохнул:
-Но, милая мама, именно за это герцог лично посвятил меня в рыцари.. Недаром в народе и его самого прозвали Смелым. Его высочество ценит отвагу и смелость в бою!
Графиня не удержалась и топнула ножкой:
— Довольно, Ваше сиятельство! Вам уже 18 лет!! Но вы всё, словно, витаете в облаках!! О, это всё Ваше воспитание в Мальтийском ордене! Я была сильно против, чтобы Ваш отец усылал Вас туда!, — в совершеннейшем гневе и расстройстве проговорила графиня, — у нас с отцом нет других наследников, кроме Вас, мой дорогой сын. Не уж то, вы не понимаете, что случилось что-то с Вами и древняя ветвь Аранжи угаснет навсегда!! Через полгода у Вас свадьба, как вы знаете, с юной Маргаритой дэ Куатье. Мой сын, продолжите Ваш род, дайте Вашей семье наследника и уж тогда предавайтесь, если так Вам будет угодно, безумствам безрассудной отваги на поле боя!!
Не сдержавшись, она затряслась в рыданиях, закрыв лицо ладонями.
Клод неуверенно подошёл к ней сзади, его руки робко легли на её обнажённые плечи.
— Простите, меня мама.. – извиняющимся тоном прошептал он ей на ухо, – право, очень жаль, что я расстроил Вас..
Но что-то изменилось в его тоне. Жар его прерывистого дыхания обжёг кожу графини, когда горячие губы юного Аранжи стали покрывать её шею пылкими поцелуями. Его сильные и мягкие ладони нежно и требовательно гладили её плечи.
— Осторожнее, мой мальчик.. – прошептала Бьянка де Аранжи, — в Ваших объятиях Ваша мать..
— О, мама, — с искренним отчаянием прошептал Клод, — не напоминайте мне о моём проклятии.. Вы думаете, я просто так избегал Ваших покоев целых три дня?
Он покрывал огненными поцелуями её плечи, а его руки, дрожа от возбуждения, уже торопливо расшнуровывали лиф её платья сзади..
-«Интересно как далеко он решится зайти?» — отстранённо подумала графиня, чувствуя, как ладони сына проникают в её распоясанный лиф и жадно обхватывают её упругие груди. Бёдраюноши с силой прижимались к ней сзади, так что даже через пышные юбки графиня ощущала неистовый напор страсти, терзаемый юного рыцаря изнутри.
Это было дико и непростительно, но Клод де Аранжи покусывая кожу на её шее, страстно и жадно мял ладонями её груди, причиняя матери подобными ласками скорее боль, нежели какое-то удовольствие.
Лиф её платья в конце концов мягко упал к их ногам, оставив графиню пред своим сыном в одном корсете, с обнажённой грудью.
— Тише..Тише.. Мой мальчик.. – едва слышно прошептала она, — о, боже, Вас всё ещё терзает Ваша непростительная и непозволительная страсть ко мне?
Она мягко отстранилась и повернулась к сыну лицом, с мягкой укоризной взирая на него. Клод потупился, но, тем не менее, его взор горел яростным пламенем страсти.
Смутившись тем пылающим чувствам, о которых она прочла в его глазах, Бьянка покачала головой:
— Вы два года провели на Мальтийском острове, мой сын, из-за этой пагубной страсти к Вашей матери. Ваш отец был просто в ярости, когда прочёл Ваш дневник. Не уж то воины-монахи не излечили Вашу душу от греховных помыслов?