После окончания университета меня направили учителем истории в одну из сельских школ отработать положенные три года. Село было большое, да и школа крупная, двухэтажная. Настя, моя подруга, осталась в городе доучиваться на пятом курсе. Хоть мы уже во всю занимались с ней любовью, но жениться пока не собирались. Теперь мне приходилось с ней встречаться лишь по выходным, когда я приезжал из села. Тогда я набрасывался на нее в постели, как голодный матрос.
Настю этот мой напор заводил до экстаза. Ещё бы, я молодой парень, неделю без женщины. Сельскую любовницу заводить не хотелось: во-первых, не хотелось лишних сплетен, ведь мне еще работать и работать. А во-вторых, однолюб я. Сельские девки и одна незамужняя молодая училка, правда, липли ко мне, но я отшучивался, но когда ко мне Настя в гости приехала и я с ней в сельский клуб пришел, сельские воздыхательницы отстали от меня.
Но случилось так, что через два месяца работы в школе мне невольно пришлось вспомнить подростковый онанизм и ублажать себя. А причины были разные.
Как всякий нормальный молодой парень, я поглядывал на стройные ножки старшеклассниц, на их высоко стоящие бюсты, на упругие попки. Поглядывал, конечно, незаметно, все-таки учитель. Каких-либо посягательств на честь и достоинство школьниц я и не задумывал: не извращенец, не педофил я. Но я дрочил после работы от увиденного в школе. То вспоминал какую-нибудь смазливую десятиклассницу, которая кокетничала со мной, и в мечтах я ее, конечно, валил к себе в постель и трахал до изнеможения. Но это только в мечтах. Уголовный кодекс чтил и чту.
А сколько мне пришлось невольно пересмотреть девичьих трусиков теплой осенью или весной, этого не пересчитать. Ведь тогда брюки девчонки не носили. Только школьную форму. Вот сидит эдакая Зоя у меня на уроке на втором ряду за третьей партой, а я за учительским столом, что на первом. Зоя пишет самостоятельную, задумалась или обернулась назад, чтобы списать, ноги расставила, вот и мелькнула белая полоска в промежности. А один раз у меня прямо-таки всё похолодело внутри: Вера Чижова из 9 класса в школу пришла без трусов.
Это я так думал, когда она тоже забылась и расставила немного ноги, а между ног темнела черная промежность. «Ни хрена себе», — думал я. Но потом оказалось, что это она черные трусы напялила. Я это потом мельком разглядел, когда опрашивал ее, она вставала, опять же расставив немного ноги.
Со временем я заметил, что практически в каждом классе есть две-три девчонки, которые прямо на уроке у меня мастурбировали. Нет-нет, они не лезли под юбку в трусы руками. Они либо клали ногу на ногу, верхнюю начинали раскачивать, ляжками сжимая и разжимая клитор. Или же быстро-быстро сводя и разводя ноги. Мне потом Настя моя призналась, что она иногда себя так на лекциях ублажала. Говорила, что когда нашу очередную бурную ночь вспоминала, то доводила себя на лекции подобным макаром до оргазма.
Вот и у меня на уроке Мелкина Юля ногами себя до экстаза доводила: ляжками жмет, жмет, потом краснеет, кладет на парту голову, мол, спать хочет, а сама кончает. Через 15 секунд сидит уже как ни в чем не бывало.
А сколько мои плечи и предплечья ощутили на себе упругость грудей девственниц. Вот сижу я за учительским столом на перемене, заполняю журнал или в дневники оценки ставлю, а меня окружают подростки. Вот одна из девиц заглядывает мне через плечо в журнал, а сама прижимается своей прямо-таки резиновой грудью. Как я завидовал пацанам. когда они на переменах зажимали девок в углу и лапали. Те, правда. в долгу не оставались, тоже хватали их за места в паху! Ну как тут потом дома не задрочишь!
Но что меня ещё потрясало, так это то, что некоторые из старшеклассниц, особенно отличницы, откровенно разглядывали мою выпуклость под ширинкой, глазами раздевая меня, когда я объяснял новый материал. Вначале я думал, что у меня там расстегнуто. Нет, всё нормально, просто представляют мысленно, какой у меня пенис.
Однако верхом моих невольных наблюдений стал такой случай. Мой кабинет истории был на втором этаже. В конце кабинета было подсобное помещение, где хранились карты, таблицы. Подсобка отгораживалась от класса ДВП-плитами. Дверь закрывалась на внутренний замок. Итак, в один из дней я после 5 урока сидел в подсобке и составлял список всех таблиц. Дверь в подсобку прикрыл. После 6 урока ко мне должны были прийти мыть полы мои десятиклассницы — Ленка Зуева и Аня Серебрякова (все имена я несколько изменил). Прозвенел звонок.
Через три минуты открывается в кабинет дверь, а дверь в подсобку от сквозняка защелкивается на замок: на улице майская жара, окна открыты. Я не обратил на это внимание, продолжаю писать. Вдруг слышу, мои девоньки о чем-то секретничают. Смотрю в щель между плитами стены, отгораживающей подсобку. Ленка и Анька в спортивной форме, в светлых футболках (у них физкультура была, а Анька пришла прямо из дома в спортивной форме, пришлось ей в начале дня замечание делать). Сели прямо на парту, болтают ногами, о чем-то хихикают.
Я хотел было опять приняться за работу, как слышу, Ленка спрашивает подругу:
— Ты что, правда, без бюстгальтера?
— Да, вот, смотри.
И Анька, оглянувшись на входную дверь, задрала футболку. Из-под нее веселыми мячиками вывалились упругие сиськи с коричневыми торчащими сосками.
— Какие у тебя большие, — не удержалась Ленка и ладонью взвесила одну из грудей. — Такие сосочки.
Она покрутила один из сосков подруги, но та, как от щекотки, съежилась и спрятала свой бюст под майку.
— А у меня такие маленькие, — с сожалением протянула Ленка, лапая свои подростковые сисята.
— Вырастут, особенно когда начнешь спать с мужиками, — успокоила Анька и гордо продолжила: — Кстати, я не только без бюстгальтера. Я и без трусиков.
— Ты что, с ума сошла?! — захихикала Ленка.
— Вот смотри.
Анька спрыгнула с парты, оттянула спортивные штаны к низу и показала Ленке свой волосатый лобок.
— Представляешь, кайф, пацаны не знают, что я без плавочек.
— А мне Сережка…