-Шлюха! Потаскуха!! Сука!! – И новые удары.
Накинув халат, я выскочила в коридор. На полу лежала Наташа, а Миша, наклонившись, бил по лицу, ино¬гда пиная в бок и по животу. От моей оплеухи он улетел в другой конец коридора. Подхватив его за шиворот, я забросила его в подсобку, заперла дверь и вернулась к Наташе.
— Как ты, золотце?
У братца оказалась тяжелая рука: наливающийся фингал под глазом, разбитая губа, несколько ушибов. Об¬рабатывая побои Наташе, я думала, как наказать Мишу. Выпороть – с удовольствием, но не то. Посадить под до¬машний арест? Получше, но опять не то… То же самое и лишить… чего? Сладкого на третье? Очень смешно! А если… Я прищурилась и обдумала идею с другой стороны. А что, идея стоящая…
— Садись на диван, — сказала я Наташе. – Сейчас накажем твоего брата.
— Ты его выпорешь? – спросила она. – Отец часто это делал, но не очень помогало.
— Думаю, ЭТО наказание поможет, — усмехнулась я.
Кое-что приготовив, я пошла за провинившимся.
Михайло встретил меня злобным взглядом. Не церемонясь, я его ухватила за шиворот и потащила в зал. А чтоб не убежал, — мальчонка он шустрый, — связала ноги. Поставив перед диваном, я села рядом с Наташей и обняла её за плечи, она прижалась ко мне.
— Суки! – наконец, выдал Миша.
— Так, — сказала я. – За такие дела надо наказывать. И наказывать серьёзно. Поскольку на твоей роже не появилось и тени раскаяния, наказание будет длительным. Я сначала хотела ограничиться полугодом, но теперь, после этих «сук», увеличиваю его до года. – И Миша, и Наташа смотрели на меня с удивлением. – Итак, за то, что ты посмел поднять руку на сестру и девушку, ты будешь носить женскую одежду и вести себя соответствен¬но в течение года. За каждую провинность, в зависимости от тяжести оной, наказание будет увеличиваться от месяца до полугода. Наказание начинается немедленно.
У Наташи отвисла челюсть, Миша побелел:
— Это шутка?
— Я очень похожа на шутницу? – Достав пакет, я бросила его Мише. – Переодевайся! Живо!
Он развернул пакет и, бросив, отшатнулся. Там оказались старые вещи Наташи: трусики, лифчик, чулки с поясом, юбка, блузка.
— Чтоб я это одел?! Никогда!!
-Подними!! – я говорила негромко, но столь внушительно, что Миша, что-то злобно бурча, подобрал брошенные вещи. – Хорошо. А теперь ПЕРЕОДЕВАЙСЯ!
И парень сдался. На наших глазах он, багровый от стыда и смущения, снял мужскую одеждуи начал одевать девчачью.
— Давай поможем! – улыбнулась я Наташе.
Мне казалось, что и она, и её брат всё ещё считают это затянувшийся шуткой. Но я отступать не собиралась. Раз я сказала год – значит, Михаил проходит девочкой год и ни секундой меньше. И точка. Он одел трусики – я специально выбрала розовые, с кружевами, — потом я помогла ему застегнуть лифчик. Под нашими взглядами он надел пояс и чулки, а потом юбку и блузку. Наташа даже принесла ему домашние туфли на низком каблучке.
— Очень даже ничего! – одобрила я. – Теперь небольшой макияж.
— Но… — попытался сопротивляться Миша.
— И как ты объяснишь гостю или кто там зайдёт, свой женский наряд? – ядовито поинтересовалась я. – Скажешь, что ты извращенец?
Этим аргументом я его убила наповал. Михаил покорно дал себе накрасить глаза, губы, покрасить ногти на руках. Ногти у него были в ужасном состоянии. С маникюром пришлось изрядно повозиться. Волосы он носил длинные, так что парик не понадобился, просто расчесали и уложили по-новому.
3